Александр Житинский - Фигня

Сзади прогремел взрыв. «тойота» разлетелась на куски, вечернюю улицу заволокло дымом.

– Мадам, его разорвало, – сообщил Вадим.

– Мой Бог! Я не думать, что это есть так буквально, – сказала донья.

Уже когда подъезжали к отелю «Коммодор», Ивана как громом поразила догадка.

– А ведь этот взрыв для нас предназначался, Вадим. Мы ведь должны были на «тойоте» уехать.

– В самом деле… Мне в голову не пришло, – признался Вадим.

– Бранко. Его почерк, – приподнял голову дремавший Заблудский.

Донья затормозила на бульваре Оссман. Была глубокая ночь. Лишь одно окно светилось в отеле. Это было окно номера, который занимали агенты Интерпола.

Вадим первым обратил на это внимание.

– Стоп! Туда нельзя. Там засада.

– Люди Переса, – кивнула донья. – Надо звонить полис.

Примчавшийся через три минуты на желтом джипе полицейский патруль обнаружил под окнами отеля группу из трех мужчин и двух женщин, одна из которых была в кружевных трусах и лифчике. Правда, на ее плечи был наброшен пиджак. Это был пиджак Алексея производства швейного объединения «Пролетарский труд».

Смотрелся он на донье великолепно.

Пятеро полицейских, сопровождаемые потерпевшими, ворвались на второй этаж и вышибли дверь ногой.

В номере на кресле, вытянув длинные ноги, дремал рослый детина с трехдневной щетиной на подбородке, иссеченном шрамами. Услышав шум, он открыл глаза.

– Что случилось? – недовольно спросил он по-английски.

Однако полицейские вместо того, чтобы скрутить злоумышленника, почтительно вытянулись и взяли под козырек.

– Прошу прощения, капитан. Мы не знали… – подобострастно проговорил полицейский офицер. – Сорри. Экскьюз ми.

Обернувшись к Вадиму, полицейский прошипел тихо:

– Это капитан Маккензи из Интерпола! Предупреждать надо!

После чего полицейские хотели быстро ретироваться, но Маккензи остановил их жестом.

– Стойте, парни. Сдается мне, что вам придется прихватить с собою эту дамочку. – Он указал на донью. – Только я сначала перекинусь с нею парой фраз.

Капитан встал, оказавшись ростом за шесть футов и косой сажени в плечах. В сантиметрах тоже довольно много. Он не спеша закурил, явно подражая Шварценеггеру в каком-то кинофильме (потом оказалось, что это Шварценеггер подражал ему, ибо Маккензи был консультантом на том фильме), и подошел к русским.

– Капитан Джеральд Маккензи. – Он протянул руку Вадиму, потом Ивану и Алексею. – Мне поручено руководить вашей стажировкой.

Он сделал паузу, видимо, вспоминая что-то, потом добавил по-русски с акцентом:

– Ебена мать.

Французские полицейские расплылись в улыбке. Им явно нравилась эта холодная бесстрастная манера супермена.

Маккензи хлопнул Ивана по плечу.

– Ты здорово работал на ринге. Поздравляю. Много денег, ебена мать. Надеюсь, ты положил чек в банковский сейф?

Иван понял по интонации, что его о чем-то спрашивают и вопросительно взглянул на друзей.

Заблудский перевел.

– Нет, чек при мне, – ответил Иван.

– Он не при тебе. Ты ошибаешься, парень. – Маккензи помахал перед носом Ивана пальцем. – Если ты шатался с ним по Парижу больше часа, он уже не может быть при тебе. Или ты не можешь быть жив. Одно из двух, ебена мать.

Иван выслушал перевод и полез в карман.

– Да вот же… – и осекся.

Чека не было!

– И вправду… – пробормотал он.

– Не финти, лейтенант! – взвился Вадим. – Куда дел миллион?! Не хочешь делиться?!

Маккензи уже все понял. Он подошел к Исидоре, указательным пальцем приподнял ее подбородок. Исидора взглянула на него томно, как кролик на удава.

– Капитан, это наша подруга, – сказал Вадим, не привыкший к такому обращению с дамами.

– Смирно стоять! – сквозь зубы приказал капитан. – Я сделаю из вас настоящих полицейских. Распустились там, в России.

И снова добавил те же два слова по-русски.

Русские офицеры и Заблудский вытянули руки по швам. Маккензи продолжил разговор с доньей.

– Исидора, ты знаешь меня двадцать лет, с тех пор как ты занималась проституцией в пуэрториканских кварталах Нью-Йорка. Меня когда-нибудь подводил нюх? Зачем ты вертишься вокруг наших стажеров? И где миллион этого парня?

– Иван, не верь этот человек! Это был белый квартал! Я не есть брать твой миллион! – пылко воскликнула донья, и совершенно зря, потому что Иван не понял ни слова из английской речи Маккензи. – Я уже другая, – добавила она по-английски.