Александр Житинский - Филиал

Блок-схему я исполнил, когда узнал, что Пете поручено проектировать автоматизированную систему. Пока он ее еще спроектирует, а у меня уже готово!

А вот и он. Входит с потерянным видом.

– Слава, у тебя нет плана производственных помещений?

– Чего-о?

– Ну, планировки этой квартиры.

– Нет. Зачем тебе?

– Надо.

Он все-таки заметил блок-схему. Нужно было ее припрятать.

– Слушай, а что это такое? – недоумевает.

– Твоя АСУ, – говорю. – Слушай, можешь мне помочь? Вот тебе ножницы, нарезай соломку из ватмана, – впихиваю ему это в руки, чтобы отвлечь, он вяло сопротивляется, не отрывая глаз от схемы.

– Так я же еще не спроектировал, – начинает тупо резать.

– Проектируй себе на здоровье! Я что – тебе мешаю?..

– Так это же не…

– А кто поймет? Квадратики, стрелочки, все эстетично…

Режет, смотрит на схему. Вижу, она начинает ему нравиться. Смеется. Смеется сильнее.

– Ай да Бусиков! А это – что?!

– Перфоратор. Там же написано.

– Зачем здесь – перфоратор?! На кой черт сюда – перфоратор?! Здесь интегратор!

– А я почем знаю? Ты специалист… Да оставь ты ее в покое! – я поворачиваю подрамник лицом к стене. – У тебя свой план, у меня – свой. У меня в соцобязательствах написано: сдать в этом месяце блок-схему АСУ.

Онемел. Не привык еще. Ничего, привыкнет.

– Петя, не нравится мне твое настроение. Хочешь холст загрунтовать? – предлагаю ему.

– Зачем? – смотрит, как я начинаю грунтовать.

– Катюшин портрет буду писать. Маслом. Думаешь, Бусиков – дизайнер? Бусиков – пейзажист и портретист.

Начинает грунтовать. Хороший, в сущности, парень. Покладистый. Немного нервный, это есть. Но это от молодости.

– Слава, – говорит задумчиво, – а это надолго?

– Портрет? На неделю.

– Нет, не портрет… Это… – изображает кистью овал в пространстве.

– Навсегда, Петя, – говорю я как можно спокойнее.

ЛЮСЯ: Анна Семеновна чуть в обморок не упала, когда увидела меня с чемоданом. Даже пропуск забыла спросить.

– Люся, чего это?

– Все, Анна Семеновна! Крутой жизненный поворот. От мужа ушла!

– Да зачем же?

– Не сошлись характерами. Не знаете, где Виктория Львовна?

А Виктория Львовна уже спешит из комнаты.

– Здесь я, Люсенька. Жду. Все уже готово.

Я прямо к ней. Тащу чемодан. Анна Семеновна так ничего и не поняла.

Виктория Львовна заводит меня к себе. Там у нее сплошной антиквариат. Угол отгорожен ширмой. За нею – диван, трюмо, столик. Это мой уголок. Здесь я буду жить.

– Располагайтесь. Так будет удобно? – показывает она мне.

– Прекрасно. Большое вам спасибо.

Ставлю чемодан, раскрываю, начинаю устраиваться.

– Я вас хорошо понимаю… – качает головой.

– Не говорите. Замучил подозрениями.

– Эти необоснованные подозрения мужей… Сколько можно?

– Подозрения как раз обоснованные, – говорю. – Но все равно замучил. Пусть помается, а я у вас пока поживу. Заодно и на работу перестану опаздывать.

– Мы ваши анкетки вместе раз-два… Я уже обсчитала, – хвастается Виктория Львовна.

– Неужели? Вы просто молодец!

– Вот! – с гордостью подводит меня к дубовому столу, на котором горка моих анкет и таблицы расчета. Я взяла одну, поглядела.

– Потрясно, Виктория Львовна. Вы гений.

– Вы думаете, Сергей Ефимович будет доволен?

– Он вам руки будет целовать. Кстати, мог бы и заплатить.

– Ну что вы… Неудобно…

– А что, это идея! – сегодня я – сама решимость. – Пойдемте!

– Куда? Я не одета, – пугается Виктория Львовна.

– Пойдемте, пойдемте…

Мы выходим из комнаты и направляемся в кабинет шефа. Открываю без стука. Шеф вытирает пыль с бюста. Стоит на стуле и гладит тряпкой мраморные кудри.

– К вам можно, Сергей Ефимович?

– Пожалуйста, – спрыгивает со стула, как зайчик.

– Проходите, Виктория Львовна, – я приглашаю старуху.

Она заходит, здоровается. Шеф занимает место за столом.

– Я вас слушаю.

– Сергей Ефимович, вы знаете, что Виктория Львовна принимает участие в обработке социально-психологических анкет нашего института?

– Да, я в курсе.

– Не можем ли мы принять ее на работу на два месяца как пенсионера, чтобы оплатить расчеты?

– М-м… Это возможно. У вас какой стаж? – обращается он к ней.

– Сорок два года.

– Солидно. На ставку инженера пойдете? Сто тридцать пять плюс премия.

– Я согласна, – кивает она.

– Тогда пишите заявление и к Горгоне Михайловне.

– Вот это разговор! Спасибо, Сергей Ефимович, – говорю я.

– Не за что. У вас все?