Александр Житинский: Филиал

– Видите?

Мы вышли из ванной, и я обратилась к вахтерше.

– Кто сейчас мылся, Анна Семеновна?

– А я почем знаю. Я за этой дверью смотрю, за той не смотрю… Дельцы не мылись.

Я направилась в лабораторию женщин. Новичок покорно шел за мной. Несомненно, симпатичный молодой человек.

– А почему дельцы? – спросил он несмело.

– Ах, глупости! Ненавижу это слово. Придумают тоже! Те, кто живут, – жильцы, а кто работает, делом занимаются – дельцы. Понимаете?

– Понимаю…

ЛЮСЯ: Только бы успеть! Вылетаю из-за занавески, мчусь к своему столу, плюхаюсь на стул, успеваю открыть план социального развития отрасли, хватаю карандаш…

…И в эту же секунду появляется Горгона. У меня невинные глаза. Девушки еле сдерживаются. Успела! Горгона понимает, что проиграла. Свирепо смотрит на меня. За нею вваливаетcя незнакомый молодой мужик. Симпатичный, но сразу видно, что тюфяк.

Вопросительно смотрим на Горгону.

– Разрешите представить нового сотрудника, – говорит она медовым голосом. – Петр Васильевич Румянцев, специалист по вычислительной технике.

– У нас разве есть вычислительная техника? – ехидно спрашивает Ксения.

– Нет, так будет, – отрезает Горгона.

Она приближается к нам, улыбаясь. Хочет представить этому хмырю. Много чести!

– Ксения Дмитриевна, наш старейший сотрудник…

Ксения, конечно, взвивается.

– Мы же с вами выяснили. Вы – старейший, Горгона Михайловна.

– Два месяца туда-сюда. Пустяки, – Горгона идет к Ире.

– Ирина Петровна, лаборант…

Ирка молодец! Вскакивает и делает книксен.

– Нина Александровна, инженер по технике безопасности.

Нина скромно кивает. Горгона перемещается ко мне. Ох, не нравится мне это!

– Наш социальный психолог Людмила Серге… А почему у вас волосы мокрые? – внезапно обращается она ко мне.

– Да где же они мокрые? – я дотрагиваюсь до виска.

– Да вот же они мокрые! Вот! – и цап меня за волосы.

– И не мокрые вовсе, а просто… влажные.

– А влажные они почему? – шипит Горгона.

– От работы мысли, – бухает Ира.

– Мысли?! – взвизгивает Горгона и оборачивается к Ирине, как собака, которую дернули за хвост. – Молодой человек, подите сюда.

Хмырь приблизился. Видно, что боится.

– Скажите, могут ли так повлажнеть волосы от работы мысли? – она хватает его за руку и погружает ее в мою прическу. Этот эксперт чуть в обморок не падает.

– Вы принимали ванну! Не отпирайтесь!

– Неправда! – ору.

– Принимали ванну в рабочее время на рабочем месте! В ванной комнате следы мытья.

– Это жильцы, – парирую.

– Жильцы на работе.

– Это Виктория Львовна, – обороняюсь дальше.

– А то мы не знаем привычек Виктории Львовны! Ваш почерк… Петр Васильевич, вы видели, как эта дама принимала ванну?

Правдолюбец закатывает глаза, вздыхает и говорит:

– Видел.

– Вы меня в ванной видели?! Ну, знаете!.. – я вне себя от возмущения.

– Нет, я вас в ванной не видел. Вы оттуда вышли, – оправдывается он, не зная куда девать глаза.

– Я мыла руки! Я должна работать чистыми руками!

– И все-таки голова у вас влажная, – заключает Горгона. – Я вынесу вопрос на профсоюзное собрание.

– Выносите куда хотите.

– Пойдемте, Петр Васильевич.

Они направляются к двери. Хмырь пытается взглядом попросить у меня прощения, но я игнорирую. Хлопает дверь.

– Шпиона нам только не хватало… – вздыхает Ира после паузы.

АННА СЕМЕНОВНА: Утром у нас ну прямо цирк, ей-богу!.. Вот уж попала в учрежденьице на старости-то лет. Хотя мое дело маленькое – пропуска проверять и проявлять бдительность.

Перво-наперво появились эти прошмондовки, сабуровские двойняшки Валька и Галька. Здоровые кобылы, уж замуж пора. Сегодня чуть ли не голышом, на ногах вязаные носки до колен, головы обмотали лентами, чтоб прическа не мешала. Одинаковые, как две капли молока, и такие же белые. Упитанные.

– С добрым утром, Анна Семеновна!

– Ну, здравствуйте…

Включили музыку – не приведи Господь! – и сразу начали дергаться. Скачут, задницами вертят, стыдно смотреть. Пол ходуном. Называется аэробика.

И тут же в дверях Горгона, как назло. Показала пропуск честь по чести, кивнула.

– Анна Семеновна, почему танцы в служебном помещении?

А что я ей скажу? Попробуй им запрети.

– Это аэробика! – скачет Валька.

– Прихожая общая! – выдрючивается Галька.

– Я буду ставить вопрос.

– Ставьте! – разворачиваются и дергают задом.

Горгона пошла к себе – будто аршин проглотила. Принципиальная. Жалко ее. Никого у ней нет, одна служба.