Сергей Головачев - Лысая гора

Сворачивать туда не имело смысла, восьмая потерна была непроходная, выход из неё был заложен кирпичом, там был тупик. Лучше бежать дальше, как можно скорее, прочь с этой злосчастной горы.

В голове Лады до сих пор ещё не укладывалось то, что она собственными глазами видела всего пару минут назад. Экскурсанты, с которыми она провела вместе почти три часа, оказались нелюдьми. На плечах у каждого торчала звериная голова. Но больше всего её шокировало то, что босоногий гид оказался змееногим нагом.

Отдышавшись, она помчалась дальше по дороге. Вскоре справа показалось полуразрушенное здание сгоревшей пожарной части. Лада вновь оглянулась и, не обнаружив никого позади себя, засомневалась: а, может, мне всё это привиделось? Откуда взялись эти морды на плечах? Девушка с оскаленной лошадиной головой. Парень с петушиным гребнем и клювом. Женщина со свинячим рылом.

И каким образом у гида выросли змеи вместо ног? Может, мне всё это показалось? Такое же никому не приснится даже в страшном сне! Или это было чьё-то внушение, гипноз? Ведь у меня будто ноги приросли к земле, я даже пошевелиться не могла, пока Навка не крикнула мне: «Беги!».

Дарья вновь остановилась, чтобы передохнуть. Запыхавшись, она совершенно иными глазами взглянула на страшную надпись на простенке между двумя воротами ангара: «ЗДЕСЬ ПРОПАЛА МОЯ ДОЧЬ. 13.01.2004».

А ведь точно так же здесь могу пропасть и я, подумала она, и то же самое, вероятно, очень скоро напишет моя мама. Только дата будет другая. «30.04.2010».

Неожиданно из глубины гаражного отсека отчётливо послышалось знакомое поцокивание языком, очень похожее на то, которое наг уже демонстрировал ей в начале и в конце экскурсии, только на этот раз в цоканье добавились совсем иные нотки: будто кто-то с недовольным видом осуждал её: ай-яй-яй, куда ж ты убежала?

Лада почувствовала, как острые иглы ужасы впиваются в её голову, как холодеет спина и цепенеют ноги. Пересилив страх, она кинулась прочь отсюда, но через десять метров из оконного проёма соседнего помещения, мимо которого она пробегала, Лада вновь услышала характерный межзубный звук. Словно кто-то, преследуя её, с лёгкостью проходил сквозь межкомнатные стены.

Она замерла: с внутренней стены на неё смотрели гигантские серебристые буквы с чёрной окантовкой: «СОТОНА — ЗДЕСЬ». Дарья дёрнулась бежать дальше, но в ту же секунду впереди на дороге увидела его . Наг неслышно катил ей навстречу на коленях. До пояса, вернее, до бёдер, это был гид в камуфляжной бейсболке и футболке, ниже — его камуфляжные брюки плавно переходили в два змеиных хвоста.

В левой руке он держал знакомую ей изумрудную бутылку амброзии с золотистой наклейкой, уже початую, без колпачка, в правой — также знакомую ей модель ваджры, которую гид в начале экскурсии уже показывал ей. На запястье у него красовался янтарный браслет, похожий на часы.

Лада стыдливо опустила голову и вдруг почувствовала, что ноги отказали ей. Они, будто корни дерева, внезапно приросли к земле. Поэтому она, как ненормальная, завопила так, что её душераздирающий крик услышали на другом конце Лысой горы.

— А-а-а-а-а-а-а!

Приблизившись, наг вновь издал свой коронный звук губами, смыкая и быстро размыкая их.

— Тихо, тихо, тихо.

Но она продолжала истерически кричать. Наг невозмутимо отхлебнул из горлышка и, прикоснувшись указательным пальцем к своим губам, зашипел, как истинная змея:

— Ш-ш-ш-ш. Успокойся. Замолчи-и-и.

Он посмотрел в сторону и вдруг застыл, как в игре «Раз-дватри, на месте — замри!». Словно дух его внезапно вышел из тела, а сам он перешёл в другое измерение. Лишь в левом глазе, обращённом к ней, казалось, ещё теплилась жизнь. Наг смотрел на неё каким-то мёртвым, отстранённым взором.

Именно так, недвижно , обычно и смотрит удав на ничего не подозревающего кролика перед тем, как задушить его в своих объятьях. Успокоенная его бездействием и загипнотизированная его тяжёлым взглядом, Лада тут же умолкла.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — заверил её наг, как только она замолчала. Он приложился к бутылке и сделал несколько продолжительных глотков. — Хочешь? — предложил он ей, протянув бутылку.

Лада покачала головой. Она бы не отказалась, но, во-первых, она не хотела, как все экскурсанты, превращаться в животное, а во-вторых, ей было противно прикасаться к горлышку, на котором были его слюни. Наг запрокинул бутылку и, осушив её до последней капли, небрежно отбросил в сторону.