Игорь Зотов - Аут. Роман воспитания

Барабаны бьют все чаще, ритм их уже невыносим, а вопли зрителей все громче: У-у-у-ля! У-у-у-ля!

Мканка воздевает руки к черным небесам, потом срывает с головы маску-меня – и швыряет в костер. Волосы вспыхивают огненными змейками, чернеют и исчезают, как исчезает в языках пламени один мой глаз, другой… Чья-то тень проявляется возле палатки. Я запахиваю полог и рывком кидаюсь на матрас…

…В палатку входит Мбота, я узнаю этот силуэт. Сердце сжимается, мне страшно.

– Не помешаю?

Уже помешал, ублюдок, бормочу про себя, а вслух:

– Нет, я уже проснулся, Мбота.

Алфреду Закариаш Франсишку Мбота садится на стул. Неподвижное татуированное лицо освещают неровные отблески огня. Он похож на африканского божка. Да он и есть злобный дух Мфуе – первобытный, свирепый, жестокий.

Я тоже сажусь – голова на уровне его коленей. Так и сидим друг напротив друга, смотрим друг на друга – я снизу, он сверху.

– Шестьдесят один на сто двадцать три. В два раза, команданте Бен. Почти в два, – наконец произносит негр.

– О чем вы, команданте Мбота?

– Я о том, что в катастрофе президентского самолета, к которой, насколько я знаю, вы имеете непосредственное отношение, погиб шестьдесят один человек. Двое спаслись. А во время утреннего налета на наши лагеря погибли сто двадцать три бойца Сопротивления. В том числе – четырнадцать моих бойцов. Почти вдвое больше. Я об этом, команданте Бен.

– Налета? Какого налета? – спрашиваю я.

Что за новости? Я слыхом не слыхивал ни о каком налете.

– Акция возмездия, команданте Бен. И она удалась. Наши лагеря поливали железом с воздуха почти сорок минут! Живого места не осталось. Склад боеприпасов, медикаментов, продовольствия, десятки автомобилей… Все уничтожено.

– А Далама, Далама жив?

– Далама жив, его не было в лагере. Команданте Далама приказал разыскать вас. Мои бойцы разыскали, как видите. Мои бойцы очень удивились, когда увидели вас. Мои бойцы – слышите? – жаждут крови.

– Да, я был пьян. Я был в плену, я бежал, я… я… – я лепетал, я не знал, что сказать.

Да он и не ждал от меня слов.

– Уезжайте, команданте Бен, уезжайте, – убедительно и как-то даже по-отцовски вдруг сказал Мбота. – Зачем вам эта война? Эта война не про вас. Вам здесь больше нечего делать. Ваша миссия закончена. Вы приехали развлечься. И развлеклись. Белый человек любит развлечься, он только и думает, как развлечься. Белому человеку все равно – война, голод, нищета, для него все – развлечение. Кино, команданте Бен. Черно-белое кино. Мы черные, вы белые.

– Я не понимаю вас, полковник Мбота.

– И не поймете. У нас здесь все серьезнее. У нас здесь не торопливый секс на пляже с черной женщиной. У нас кровь и слезы. У вас сперма и слюни. Как тут понять?

– Мбота! Полковник! Я летел помочь. Я не виновен в том, что так случилось. Мне жаль, мне искренне жаль… Я только хотел помочь. Теперь победа близка, Мбота! Президент погиб. В столице наверняка паника! Можно идти брать власть, полковник!

– Ты не помочь прилетел, ты прилетел развлечься, получить удовольствие, белая похоть! – Мбота зарычал. – Это моя страна, это их (он показал пальцем на костер) страна! Убирайся отсюда, пока я не приказал отрезать тебе голову. Сперва уши, потом язык, потом нос… Тогда ты поймешь, что это не Диснейленд!

Мбота покачнулся, резко встал со стула, отбросил его ногой и резким движением выхватил кинжал из ножен. «И сталь ножа зловеще засверкала…» Я инстинктивно отшатнулся. Широкое лезвие промелькнуло передо мной в паре дюймов.

Я не успел испугаться – только весь с головы до ног, покрылся потом – мгновенно. Его лицо почти неразличимым пятном склонилось надо мной. Я согнул ноги в коленях и что было силы ударил его в живот. Он устоял, качнулся, но устоял. Его правая рука (я почему-то отметил, что она именно правая, а в левой – кинжал) вцепилась в мою майку на груди, рванула ее вверх. И вот нож уже лизнул мое горло у самого подбородка, легко лизнул.

Я захрипел. Мбота приподнял меня и резко крутанул с чудовищной, первобытной силой. И еще раз – я уже на животе. Прижав меня к матрасу, Мбота сделал какое-то движение, и я ощутил сталь на своем крестце. Ниже, ниже…

– Ты хорошо запомнишь нашу землю, белая немощь! – шепнул он и рассмеялся.

Барабаны подтвердили угрозу – застучали в бешеном ритме.

– Ты получишь свое удовольствие!

Режет пояс сзади, вспарывает шов на заднице, сдирает с меня штаны, наваливается сверху – одной рукой душит, другой раздвигает мои ягодицы.