Иванна Жарова - Изамбар. История прямодушного гения

Духовник Доминика справедливо полагал, что монастырь – лучшее место для занятий богословием и философией, тем более монастырь родной, ставший человеку семьей и отчим домом и ко всему прочему владеющий богатым собранием необходимых для работы книг. У ученого монаха в процветающем аббатстве нет никаких забот, кроме науки и освещающей ее смиренной молитвы: монастырские земли обрабатывают крепостные, а черную работу выполняют послушники. Хочешь иметь священнический сан? Для этого нет нужды покидать обитель – священнические обеты не противоречат монашеским!

Такими доводами духовный отец Доминика, сам имевший рукоположение и служивший мессы в монастырской часовне, убеждал свое чадо. Но чадо заявило, что не ищет легкого пути и готово пожертвовать наукой ради служения ближним. Доминика занимало не столько изложение и обоснование своих взглядов, сколько просвещение народа. Он желал сделаться священником и получить приход непременно в деревне, причем в такой, в какую большинство священников по доброй воле ни за что бы не поехали и всеми правдами и неправдами стремятся избежать назначения. «Если ты говоришь от сердца, сын мой, то да благословит тебя Бог, если же от ума, то мой тебе совет – подумай получше и хорошенько все взвесь, – сказал ему наставник. – Ты не знаешь людей и не знаешь, любишь ли их. Несомненна лишь твоя любовь к науке и твой ум, который непрестанно требует пищи, и коль уж он тебе дан, его следует развивать и оттачивать, ибо ум голодный пожирает себя самое и отравляет душу. Гляди же, чтобы ты не отказался от большей любви ради меньшей, от истинного призвания ради ложного. В миру тебя ждет суета, какой ты не знал в этих стенах. Спроси свое сердце и о том, не жаждет ли оно в тайне от тебя власти человеческой, ведь отказавшись от смиренной монашеской жизни ради священства, ты можешь со временем сделать духовную карьеру. Здесь нет греха, но важно быть с собой честным и постичь истинный смысл своего поступка». Но Доминик твердил лишь, что хочет служить, и не задумался должным образом над мудрыми словами духовника.

Добившись желаемого и получив приход в захудалой деревушке, он упивался своим подвигом, своей жертвой, а особенно – своим священством. И священником он стал, прямо скажем, образцовым, невероятно быстро освоившись с крестьянским языком и образом мыслей. Он снискал уважение прихожан и строгой аскетической жизнью, и заботой о бедных и больных, и замечательными проповедями, в которых умудрялся на простых бытовых примерах объяснять глубочайшие богословские понятия. Послушать его приходили из всех окрестных деревень, не ленясь проделать немалый путь. Да и не диво ли: священник благочестивый и праведный, который не стращает свою паству небесным гневом, не клеймит ее за грехи и пороки, а вразумительно разъясняет, почему этих грехов и пороков стоит избегать, рассказывая между делом такие истории, что мужикам любопытней и занимательней, чем детворе – бабушкины сказки!

Вот только с колдовством у отца Доминика ничего не выходило: при одном этом слове у его паствы волосы на голове вставали дыбом, а все прочие слова летели уже мимо ушей. Никакие ссылки на Всемогущество, Разум и Милосердие Создателя не помогали.

А в деревне жила женщина, которую все упорно называли ведьмой. Причиной были ее скандальный характер и к тому же безумие, которое отец Доминик именовал умственной расслабленностью и втолковывал своим прихожанам, что это не более чем болезнь – сродни параличу, расслабленности телесной. Но несчастная дура сама себе рыла могилу. Не проходило ни дня, чтобы она не затеяла склоки, осыпая всех, кто попадался ей на глаза, злобными, но по большей части бессмысленными проклятиями. Напрасно взывал священник к снисходительности и терпению. Не обнаруживала его паства и чувства юмора, бурно отвечая на грязную брань сумасшедшей и аккуратно исполняя все охранные обряды против порчи и сглаза. И вот чем кончилось дело: однажды после очередной порции проклятий местный мельник напился и, свалившись в сточную канаву, сломал обе ноги, в точности исполнив одно из ведьминых пожеланий. Доказать что-либо теперь было невозможно. Люди слышали проклятье и видели его исполнение. Колдовство победило, а остальное уже никого не занимало.

Колдовство победило. А отец Доминик проиграл. И теперь жестокий, беспощадный внутренний голос отсылал его к выбору, которого уже не изменишь, к провидческим словам, которые он пропустил мимо ушей. В них был готовый ответ на мучительный вопрос, ибо сказавший их прочел сердце Доминика.