Ольга Юнязова - Это всего лишь сон

– Так для этого можно было просто собраться и вежливо попросить, а не пилить сук, на котором сидят. Нет, что-то здесь не то…

– Да какая разница, чего они хотели? Теперь уже точно ничего не хотят. Теперь они полгода будут как шелковые.

– Какие полгода, Лёш? Ты что, не слышал? Они все увольняются. Либо по собственному, либо по статье. И это не блеф. Я серьезно.

Алексей, забыв о дороге, уставился на Оксану:

– Как это – серьезно? Ты что, с ума сошла?

– Смотри куда едешь! – заорала Оксана. – А то кому мой джип разбитый нужен?

– Ты что, серьезно собралась его продавать?! – Алексей резко затормозил посреди улицы. Включив сигнал аварийной остановки, он уронил голову на руль. Раздался громкий протяжный вой автомобильного гудка. – Ксюха, – простонал Алексей, – скажи, что ты шутишь!

– Лёш, что с тобой? – удивилась Оксана. – У меня остаются еще две машины, мне их что, солить, что ли?

– Да ты ничего не смыслишь в машинах! По сравнению с этой те твои тачки – жалкие клячи! Это же… Это же не машина, это же верный конь, это же зверь! – И Алексей начал гладить внедорожник, как живое существо, по рулю и приборной доске.

Оксана уже привыкла к эксцентричному поведению своего одноклассника, поэтому спокойно наблюдала эту истерику.

– Лёха, хватит дурачиться. Поехали.

– Оксана, скажи, что ты пошутила, а то я умру прямо здесь!

– Ничего с тобой не случится, я не пошутила. Ну на самом деле, зачем мне такой мощный автомобиль, если в городских пробках он ездит с той же скоростью, что и моя старенькая «копейка»?

– Зато как он идет по трассе!

– Как? С той же скоростью, что и другие, – сто двадцать километров в час. Хотя выжмет и двести, но у нас нет дорог, Лёш, по которым можно так разогнаться.

– Но это же внедорожник!

– А мы что, часто ездим по болотам? Или по деревням?

– Но, Оксана… Ты не продашь его за ту цену, которую он реально стоит.

– Ну и ладно. Половины вполне достаточно, чтобы выдать людям расчет.

– Ты что, всерьез решила закрыть фирму?

– Вроде бы я объявила об этом еще в офисе. Ты что, спал?

– Я думал, что это просто… Ксюха, что они с тобой сделали в этом санатории?

– По-моему, они меня оживили.

На следующий день Оксана явилась на работу как обычно. У кабинета ее уже ждала целая очередь посетителей.

Первой вошла Юлия Петровна, главный бухгалтер. Ласковым голосом с модельной улыбкой она сообщила, что цена товара снижена до возможного минимума, все прайсы пересчитаны и уже отданы в отдел реализации.

С такой же улыбкой Оксана сказала:

– Благодарю вас, Юлия Петровна. Вижу, вы смогли убедить свой отдел задержаться после работы. Это очень благородно с вашей стороны, что перед увольнением вы решили оставить дела в порядке.

Улыбка сползла с лица Юлии Петровны, потом снова попыталась залезть обратно. Получилось кривовато.

– Оксана Васильевна, ну зачем же так-то? Все же прекрасно понимают, что совершили ошибку. Зачем же доводить дело до полного краха?

– Я не собираюсь ничего доводить, Юлия Петровна. Я собираюсь продать свой бизнес какому-нибудь более энергичному коммерсанту. Я устала. Я хочу заняться чем-нибудь другим.

– Ну, так и продайте свой бизнес вместе с нами, – быстро предложила Юлия Петровна.

– Я не торгую… людьми. Извините. Если новый владелец фирмы пожелает взять вас на работу, то…

– Но вы не имеете права увольнять всех нас!

– Это почему? Вы отказались выполнять свои обязанности, из-за вашей халатности фирма понесла убытки. Почитайте трудовой кодекс. И если вы сегодня не напишете заявление, то можете считать, что со вчерашнего дня вы уволены по статье и зря пришли на работу. И передайте всем остальным за дверью: если они стоят там, чтобы сообщить мне, что работа уже сделана, то они опоздали.

Юлия Петровна вышла, хлопнув дверью. Очевидно, она не передала стоящим в очереди сотрудникам просьбу Оксаны, потому что подобный разговор пришлось повторить несколько раз в разных вариациях:

– Оксана Васильевна, но я не участвовала в забастовке…

– Что-то я не видела вчера вашей руки, когда спросила, кто не участвует. Вы что, спали на оперативке? Пишите заявление.

Или:

– Оксана Васильевна, я раскаиваюсь. Простите меня. У меня на иждивении жена и двое детей.

– Жаль. Теперь жене придется устроиться на работу. Но и у вас будет больше шансов найти новое место, если вы напишете заявление по собственному желанию.

Когда все бунтари уже отметились и разбрелись по своим отделам писать заявления, в кабинет робко вошла высокая девушка. Оксана мельком взглянула на нее и спросила: