Ольга Юнязова - Цветок папоротника

– Интересная версия, – улыбнулся Александр. – Вот только как бы проверить, врет Рая или нет? Жуть как любопытно! Ну не мог, что ли, Марс котенка вчера притащить или завтра? А так гадай теперь, шутка или правда.

– Слушай, – прищурилась Оксана, – а может, для того предки и завели традицию на Купалу над всеми подшучивать, чтобы…

– Чтобы что?

– Чтобы можно было являть людям разные чудеса на этот праздник. Кто готов увидеть чудо и не грохнуться при этом в обморок, тот получает чудо. А кто не готов, тот считает это явление чьей-то очень удачной шуткой.

– Надо же! Как все просто! – подвел итог Александр.

– Оказалось, что я к чуду не готова, – огорчилась Оксана.

– Получается, что я тоже, – криво улыбнулся Александр и вздохнул. – А так хочется найти настоящий цветок папоротника!

– А что, по-твоему, такое «настоящий цветок папоротника»? – спросила Оксана после недолгой паузы.

Александр пожал плечами:

– Символ веры в чудо. А для некоторых – просто повод уединиться ночью в лесу.

– Подожди. Ты мне говоришь про символы, я о них и без тебя знаю. Что ты имел в виду, когда сказал, что хочешь найти «настоящий цветок папоротника»? Ну, как ты себе это представляешь? Что ты должен найти, чтобы понять, что вот это вот – настоящий?

Александр улыбнулся детской мечтательной улыбкой:

– Это должен быть огненный цветок, который расцветает всего на несколько секунд в кромешной лесной мгле. И тот, кто его увидит, станет удачливым, талантливым и счастливым. Он начнет понимать язык птиц и зверей, научится видеть клады, которые зарыты под землей, и сможет отыскать лекарство от любой болезни.

– Ну, это все возможно и без всяких огненно-травных допингов, – заметила Оксана. – А без твоего участия здесь любое чудо бессильно.

– Это точно, – вздохнул Александр. – Но хочется же на халявку, как тому Ивану из сказки.

– Точно, Саша, ты же обещал рассказать сказку про цветок папоротника! – вспомнила Оксана. – Так и не успел тогда.

Александр улыбнулся:

– Да что там рассказывать? Детская сказка…

Жил-был в одной деревне Иван. Бестолковый он был да неуклюжий, да к тому же невезучий, больной и некрасивый. Девки его не любили и замуж за него не шли. Так и жил он со своей старенькой матерью в покосившейся избушке.

И вот однажды заболела его матушка да помирать засобиралась. Позвала она к себе сына и сказала:

– Ох, Иванушка, кабы знать мне, что не пропадешь ты без меня, так ушла бы я в Ирий небесный с легкой душою. А как подумаю, что один ты у меня здесь останешься, такой бестолковый, так и умирать страшно. Боюсь, что с тяжестью такою на душе не смогу в небесный сад подняться и останусь на земле навкой бедовать. Обещай мне, что, как помру, пойдешь в первую же купальскую ночь в лес и найдешь там цветок папоротника. Срывать его не обязательно – можно руки обжечь. Вполне достаточно увидеть, как он расцвел. Цветет он недолго, всего два вздоха сделать успеешь, пока он отцветет. Если увидишь это чудо, то сразу станешь красивым, удачливым и здоровым. И я успокоюсь и уйду в мир Прави. Но запомни: не только ты будешь искать Жар-цвет. Нечисть земная тоже желает заполучить его. Будут они тебя пугать да с пути сбивать, так ты не оплошай, не поддайся обману. Знай: ничего они с тобой сделать не могут без твоего согласия.

Сказала это и наутро умерла.

И вот наступила купальская ночь. Взял Иван заплечный мешок, положил туда буханку хлеба и пошел в лес. Идет, о пеньки запинается, ветви ему по лицу хлещут. Темнота такая, что не понятно, открыты у него глаза или закрыты. Ну, Иван и решил их закрыть на всякий случай, чтобы веткой не выбило. Долго шел или недолго, потерял он ощущение времени, но нет нигде никаких горящих цветов. Устал он, решил сесть отдохнуть. Достал из мешка хлеб, отломил кусок. Только собрался откусить, как слышит голос, шелестящий такой, будто ветер в траве запутался:

– Иван, дай мне кусочек хлеба.

Вздрогнул Иван от неожиданности, страшно стало – не видно же ничего.

– А ты кто? – спрашивает. А сам думает: «Да какая разница, кто. Просит хлеба, значит, грабить-убивать не собирается, иначе просто отнял бы. Жалко мне, что ли, хлеба?»

Отломил кусок и протягивает в темноту, ждет, когда заберут хлеб из руки. А никто не забирает, и голоса больше не слышно. Пожал Иван плечами, решил, что послышалось, но хлеб на всякий случай на землю положил. Съел свой кусок, встал и дальше пошел.

Вдруг слышит – кто-то сопит, как будто рядом идет. Опять стало Ивану страшно. Он и спрашивает: