Дмитрий Быков - Эвакуатор

Он отошел, что-то мрачно бормоча.

— Давай, дядя Боря, — сказала Катька. — Помоги Игорю с ракетой, пора уже.

— Какая система-то? — спросил дядя Боря.

— Да лейка, — пояснил Игорь.

— Как фотоаппарат, что ль?

— Близко к тому.

Они с трудом выволокли лейку вдвоем — два здоровых мужика, профессиональные механики, привычные к любым тяжестям. От лейки шло тусклое красноватое свечение. Она нагревалась — медленно и уверенно, как рефлектор.

— Ну что, если все в сборе, я активизирую, — сказал Игорь, обращаясь главным образом к дяде Боре.

— Если готово, то давай, — кивнул тот, как равный партнер.

— Отойдите все на три метра, — скомандовал Игорь.

— Игорь! — вспомнила Катька. — А что сосед? Ты дядю Колю не возьмешь?

— Я ему предлагал, — сказал Игорь. — В принципе места нет, но я предупредил — на случай, если ты не вернешься. Я бы сам остался, а его с семьей отправил. Но он же куркуль, ты знаешь. Говорит, не могу. Тут дом, десять лет строил.

— Он что, не понимает… насколько все…

— Ничего не понимает. Парник, говорит, помидорки…

Игорь усмехнулся.

— Ладно, отошли все.

Катька подхватила на руки Подушу и оттащила ее на три метра. Бабушка и Майнат нехотя последовали ее примеру.

— Мама, — сказала Подуша. — Еечка взойветца?

— Нет, что ты, — успокоила ее Катька. — Она немножко вырастет, мы в нее залезем и полетим.

— В еечке?

— Да. Помнишь, я тебе сказку читала? Гномики плавали в башмаке. А мы полетим в леечке.

— Гляди ты, все правда, — тихо сказала бабушка. — Вот не думала, что на старости на Марс полечу.

— Не на Марс, бабушка. Гораздо дальше.

Игорь подошел к лейке, нагнулся над ней, подергал за ручку, словно проверяя, крепка ли, — отошел на три шага и щелкнул пальцами, высоко подняв руки.

В ту же секунду лейка начала расти. Она росла очень быстро, вширь и ввысь, раскаляясь и приобретая особенный металлический блеск. Катька уже ничему не удивлялась. Она с самого начала знала, что эвакуатор не врет, но одно дело — видеть летающую лейку воочию, и совсем другое — слушать рассказ эвакуатора в кафе «Дракон» (бедное кафе «Дракон»! Кто-то уцелел из его постоянных посетителей с их огромными лапищами, в которых так жалко смотрелись палочки, из его худеньких китаянок, которые на самом деле московские кореянки, из двух его гардеробщиков, работавших посменно и уже приветствовавших Катьку с Игорем, как родных!). Не сказать, чтобы Катьке было страшно. Скорее ей было странно. Бывает такое чувство, когда вдруг убеждаешься в правоте самых смелых своих догадок, в которые ты и верить не смел: скажем, ты всегда догадывалась, что есть Бог, но одно дело догадываться, а другое дело лично объяснять ему, что и почему ты здесь натворила. Вот такое же чувство, поняла Катька, будет у меня и после смерти. Я же все понимала, а жила и действовала применительно к земной подлости. Надо было жить так, как будто загробная жизнь будет обязательно, да ведь она и не может не быть, — а я столько раз струсила, спасовала, боялась черт-те кого, вроде Дубова… Что за жестокая вещь — это вечное колебание. Надо раз навсегда решить и делать, как кружащийся мальчик. Все, с этого дня живу как надо. Особенно если уж мне дан такой знак.

Знак в самом деле становился все весомей: лейка росла, росла и вот уже доросла до крыши каменного дома дяди Коли. Ее было бы не обхватить уже всемером. Сделавшись четырехметровой, она начала остывать и приобрела свой обычный серо-стальной цвет, но по-прежнему блестела, отражая сырую ночь вокруг и их страшно вытянувшиеся лица. Наш муж в ужасе что-то бормотал, бабушка крестилась, спокойна была только чеченка Майнат. Вероятно, в фильтрационных лагерях она видела и не такое.

— Ну вот, — со скромной гордостью сказал Игорь. — Модель «Ытылым — шесть, дробь пятнадцать».

— Ытылым угус, ыун аус кырык, — поправил Лынгун, стоявший рядом с Катькой и смотревший на ракету с той жаркой любовью, с какой только автомеханик может смотреть на новенький «Роллс-ройс».

— Ну, дробь пятнадцать-бе-два, если быть совсем точным, — кивнул Игорь. — Милости прошу.

В блестящей поверхности появилась узенькая щель, словно раздвигался железный занавес. Обозначился проход. Катька шагнула первой. В лейке было жарко, на панелях мигали разноцветные приборы, а пол был устлан коврами. Положительно, на этой планете все было во имя человека и для блага человека.

— Быстрей, быстрей, — поторапливал Игорь. — Иначе она сама стартует. Через три минуты люк закроется.