Дмитрий Быков - Эвакуатор

— Так он не отстал? Его бросили?

— Его просто не взяли в автобус. Он не очень понял, о чем говорила воспитательница… но знаешь, ему, с его психикой, необязательно понимать слова. Он почувствовал. Я же тебе говорю, он наше чудо. Его портрет почти у всех эвакуаторов в лейке висит. Вот активируется моя — я тебе покажу.

Лынгун скромно закивал.

— Ты понимаешь? — спросил Игорь. — Они его просто отбраковали. Гения, который перевернул все наши критерии. Он мог спасти всех этих детей, один. Но они бросили его.

— А как бы он их спас?

— Господи, увез бы на своей лейке.

— А где она?

— Я не знаю, где он ее держал. Ыускун? — обратился Игорь к Лынгуну.

— Сырдык. Аус кырт.

— А дубу дубу рас?

— Буртахтан.

— Она была у них в подсобке, в детдоме, — перевел Игорь.

— Игорь! — простонала Катька. — Что же мы ее не взяли! Мы могли бы спасти еще двадцать человек!

— Вряд ли, — сказал Игорь. — Ее же надо активизировать.

— Так он и активизировал бы!

— Ну, теперь поздно. И знаешь, Катя, — сказал он непривычно резко, — я все чаще думаю, что не стоило. Кого спасли, того спасли, а остальным, значит, не надо. Кракатук не фраер.

— Но дети-то чем виноваты?!

— Это они его не пускали в автобус, — сказал Игорь. — И воспитатели, и они. Они очень мучили его, Кать.

— Что же он нам не сказал! Как он мог… нарисовал бы хоть…

— Ладно, — сказал Игорь и посмотрел на часы. — Вообще пора. Отойди, я ее вынесу. Хотя вообще-то хорошо бы, если бы кто-то из мужчин помог. Она уже очень тяжелая и с каждой секундой тяжелеет.

— Ну давай, — просто сказал дядя Боря.

— Это дядя Боря, мастер на все руки, — сказала Катька. Она все еще не могла прийти в себя. Если бы она не схватила в охапку Лынгуна, он бы нашел способ догнать детдомовских и всех их вывезти на Альфу… Конечно, они сами оттолкнули его, но какой спрос с детей, да еще детдомовских! Кто имеет право их судить! Теперь они ехали неведомо куда по Брянской области на своем автобусе, а лейка так и сгниет в подсобке под Брянском! Ведь эта лейка может выдержать двадцать человек — неужели на Земле не найдется столько достойных? И какая это глупость, что действия эвакуаторов на земле так плохо скоординированы, — они даже не знают друг о друге! Конечно, это тонкий ход — посылать дауна для отбора милосердных… Но что этот даун даже не говорит по-русски… Могли бы дать ему хоть переводчика!

— Да не угрызайся, Кать, — сказал Игорь, как всегда, обо всем догадавшись. — Он в принципе понимает язык, а что не говорит, так ведь эвакуатор, по-хорошему, и не должен говорить. В идеале надо отбирать тех, кто и так понимает.

— Это очень жестоко, Игорь! Очень жестоко!

— У вас тут все жестоко, Катя. Посмотришь — и того жалко, и этого. Всех надо брать. А они убийцы, понимаешь? Они беспомощного больного ребенка не пустили в автобус. И виноваты в этом все, без разбору.

— Среди них тоже есть больные, Игорь.

— Ну, может, и спасутся, — сказал Игорь. — Повезли же их куда-то…

— Турук, — подал голос Лынгун. — Куругач.

— Что он сказал? — вскинулась Катька.

— Он сказал, что вряд ли спасутся, — объяснил Игорь, потупившись.

— Да, кстати, — вспомнила Катька. — Он-то знает, что у вас там объявлена тревога?

— Ды, — кивнул Лынгун. Он, кажется, действительно все понимал.

— А почему — не знает?

— Ны, — покачал головой вундеркинд.

— Черт возьми, — неожиданно заорал наш муж Сереженька с такой злобой, что Подуша немедленно разревелась. — Что тут вообще происходит?

— Спокойно, Сережа, — тихо ответил Игорь. — Происходит эвакуация.

— Куда?

— На другую планету.

— А меня кто-нибудь спросил?! — взвыл Сереженька. — Меня предупредил кто-нибудь?

— Ты что, не сказала ему? — не понял Игорь.

— Я сказала, что мы просто уезжаем и что все объясню потом.

— Слышь, Сереж, — вступил дядя Боря. — Тут дело такое. Мы на планету летим, хорошую. Здесь просто опасно, мы там пересидим и потом вернемся. Если захотим.

— Да я, может, против! — кричал Сережа. — Что за шарлатанство! Какая еще другая планета, я совершенно не хочу, чтобы мой ребенок рос где ни попадя!

— Ну, захочешь — вернешься, — пообещал дядя Боря. — Я тебе точно говорю. Но пока — не надо, пока надо пересидеть, понял? Мы там перезимуем, а когда здесь все уляжется, сюда.

— Да не хочу я никуда! Катерина, как ты смела мне врать!

— Слушай, — зло и решительно сказала Катька. — Не хочешь — оставайся. Ребенка я тебе не отдам, так и знай. А истерики в другом месте будешь устраивать. Понял?