Дмитрий Быков - Эвакуатор

Двадцатишестилетняя женщина Катька Денисова, в девичестве Кузнецова, 1979 г. р., художник-оформитель и газетный дизайнер, шла по узкой бетонной дороге к указателю с перечеркнутой красным надписью «Тарасовка». Росту в художнице было метр шестьдесят три, у нее были короткие черные волосы, густые брови, чуть раскосые черные глаза и высокие скулы. Назвать ее красавицей было трудно, но на любителя нервных, остроумных и непредсказуемых женщин она действовала неотразимо. Денисова была худощава и хрупка на вид, но чрезвычайно подвижна и вынослива. Ну вот, мы описали героев, — в сущности, у нас и не было другой задачи. Стало уютней и даже как-то теплей. Можно заканчивать нашу историю.

Тарасовка оставалась позади, а станция, судя по стуку проходящего поезда, была впереди. Бетонка вливалась в широкое шоссе, по которому непрерывным потоком тянулись машины, и все в одну сторону. От них и шел непрерывный гул, — Москва разъезжалась. Ехали медленно, нервно сигналя. По обочинам шоссе из Москвы и окрестных поселков уходили люди.

Катька дошла до шоссе и остановилась. Машины шли сплошной массой — не перебежишь. Она и не знала, что в Москве столько машин.

— Не знаете, поезда не ходят? — спросила она у пожилого кавказца, который со всей семьей шел по обочине, таща за собой чемодан на колесиках.

— Мы до Луча доехали, — сказал кавказец. — Дальше не пошло. Видишь, сколько пешком идут? Это все с поезда.

— А на Москву ничего нет, не знаете?

— На Москву? — нехорошо улыбнулся кавказец. — На Москву теперь долго ничего не будет.

Он что-то знал, все они что-то знали.

— А, — сказала Катька. — Ну ладно.

Она пошла по обочине в сторону Москвы. Навстречу ей то и дело попадались кавказцы, узбеки и русские, покидающие город. В этом людском потоке все будущие враги шли пока вместе — еще не переходя к открытым боевым действиям, просто покидая обреченную столицу. Вокруг было много пустых деревень, дачных поселков и голых полей — будет где сойтись в случае чего.

Для бодрости Катька напевала про себя марш: «Та-дра-та-там, пам, пам. Та-дра-ра-па-па-пам. Тадра-ра, тадра-ра, тадра-ра-па-па-пам». Я всегда прикидывала, что буду делать, когда начнется. Ну вот, началось. И что? Никакого особенного страха. Гораздо лучше, чем ожидание. Когда идешь куда-нибудь, всегда легче. Есть чувство, что можешь что-нибудь изменить. Та-дра-па-пам, пам, пам. В трехстах метрах от нее Игорь пытался отвязаться от той же мелодии — что поделать, некоторое время им еще предстояло жить в одном ритме. Игорь извинялся, когда его толкали, и старался не выпустить из поля зрения красную куртку.

Катька, маленький печальный солдат, шла в Москву против движения, как против ветра, ссутулившись и глубоко засунув руки в карманы.

Кое-что еще можно было спасти.

Октябрь — декабрь 2004.

Спасибо, что вы дочитали до этого места.

Автор считает долгом заявить, что город Брянск выбран им для некоторых событий по сугубо биографическим, а не географическим соображениям. Близ города Сухиничи, слава Богу, нет никакой атомной электростанции. Интердом, описанный в восьмой главе, существует на самом деле, и история его подлинная, за вычетом нескольких подробностей, — но находится он в Иванове.

Поскольку автор большую часть жизни пишет стихи, он сочинил несколько стихотворений по ходу написания «Эвакуатора». Прилагать стихи к прозе — удобный прием: они по-иному подсвечивают то, о чем написано в книжке, излагают все то же самое, но более красиво, а если книжка почему-либо не получилась — служат ей посильным оправданием.

То, что предлагается вашему вниманию ниже, — не «Стихи из романа», а скорее