Игорь Сахновский - Заговор ангелов

Свой таинственный осенний уход из дома ахейские жёны начинали готовить заранее, за несколько месяцев. Они запрятывали отборные куски сырой свинины в специальные рукотворные отверстия, которые называли гнойниками: в углублениях скал, пещерах или ещё где-нибудь.

В первые сутки ритуального действа некоторые женщины (после обязательного трёхдневного воздержания от физической близости с мужьями) вынимали из тайников сгнившие свиные останки, чтобы разрубить, перемолоть и смешать их с семенами, а потом разбросать эту зловонную кулинарию в местах будущих посевов. Так они ублажали прихотливую Деметру и, возможно, дополняли хоть каким-то практическим смыслом сумасшествие двух последующих суток.

Впрочем, во второй день, если верить официальным версиям, участницы действа являли собой образцы скромности, соблюдали жесточайший пост, то есть не брали в рот вообще ни крошки, и совершали восхождение на священную лесистую гору – один из хребтов Пинда, Парнаса или на склоны Киферона. Где бы то ни было, забирались они довольно высоко: тамошние вершины достигали полутора – двух с половиной тысяч метров.

Хорошо, допустим, так и оно было, постились и восходили. Хотя уже здесь могут вкрадываться сомнения в достоверности процедуры.

Но самым густым, приторно сладким туманом укутаны события третьих суток. Гладко причёсанные хрестоматийные источники пичкают нас одной и той же сиропной байкой с типовыми иллюстрациями. Ты обязан вообразить, как растрёпанные босоногие тётки (они же менады и вакханки) в пятнистых оленьих шкурах на плечах, в подпоясанных туниках, размахивая длинными тирсами [16]и факелами, то носятся с радостными криками по горам и лугам, то предаются бешеным танцам в честь бога Диониса. Эту возвышенную придурь следовало воспринимать снисходительно: дескать, поскачут немного и успокоятся! Ну да, необузданные, чересчур похотливые, такие вот античные «эмансипе». Но зато как зрелищно, а главное – всё во имя божества.

И можно было бы, в конце концов, поверить этой глуповатой нарядной картинке и с лёгким сердцем забыть о ней, если бы не одно пугающее обстоятельство. Подозрительно часто в легендах и мифах упоминаются самые разные персонажи, которые умерли не своей смертью, а были убиты менадами. Сохранились истории, имеющие странно похожие финалы. Примерно в таком духе: «Был растерзан вакханками». Или: «Исступлённые менады разорвали его на куски». И даже так: «Принесла голову, насаженную на тирс…» Фигуранты мужского и женского пола в любом возрасте и статусе несли одинаково тяжкое наказание за непочтение к Дионису или просто за нежелание участвовать в тайных вакханалиях. Ну как тут можно было не растерзать?

Есть и вовсе запутанные случаи, но тоже с кошмарным концом. Вот один из самых криминальных примеров. Около сорока веков назад в Беотии (Средняя Греция), в городе Орхомене властителем был некто Миний, [17]имевший трёх взрослых дочерей. Эти женщины, Арсиппа, Левкиппа и Алкифоя, по общему мнению, отличались чрезмерным трудолюбием. И в те дни, когда порядочные горожанки с горящими глазами отправлялись бегать по горам и бесноваться, три дамы не трогались с места, поскольку не считали нужным бросать свои прялки и привычные домашние дела. Само собой разумеется, дочерей Миния осуждали, осыпали упрёками и даже угрозами. Последующие события утопают в откровенно фантастических подробностях, которые, скорей всего, понадобились для того, чтобы замести следы. Я имею в виду способы воздействия на непокорных.

Финал таков, что его даже трудно представить. Маленький ребёнок, сын одной из сестёр, был разорван и съеден живьём. Причём молва напирала на то, что ополоумевшие (по воле бога) сёстры сделали это сами – миролюбиво, по-родственному бросили на пол камешки двух цветов и сразу же выбрали, кого из детей они сегодня сожрут.

Мотивировка случившегося была простой, как те камешки: «… Пришло время, когда боговдохновенное неистовство овладело и царскими дочерьми. У них возникло неотразимое желание вкусить человеческого мяса. Кому из трёх царевен предстояло отдать на съедение своего ребёнка, решал жребий: он выпал Левкиппе, и та отдала на растерзание своего сына Гиппазия ». [18]Участие в этом мероприятии весёлого мстительного Диониса не должно сбивать с толку. Известно, что древний грек не допускал ни единого чиха без ведома и участия специализированных божеств. На них впоследствии не стыдно и не страшно было списать всё что угодно.