Виталий Кривенко - Тюрьма

Ехать нам предстояло долго, поезд был почтово-багажный и стоял на каждом столбе, и до конечной остановки, мы ехали в среднем 8–9 часов.

Конвой не очень беспредельничал, и поэтому ехать было более или менее спокойно. На пресс не кого не тягали, пресс — это когда конвой придирается за какую ни будь мелочь, потом заводят в отдельную камеру и начинают прессовать. Бывали случаи, когда мужиков так забивали на прессе, что они сами до своей камеры дойти не могли, их приволакивали под руки и закидывали в клетку. Для «козлов» — же, это была развлекаловка.

В туалет допросится, целая проблема, индивидуально не кого не водили хоть обоссысь, и когда уже большинство зеков начинали хором кричать, то разок выведут в прядке очереди по одному человеку, но только по малой нужде и в скором порядке. Зеки всегда запасались целлофановыми пакетами, мало ли когда нужда нагрянет, и не дай боже в этом случае понос. Перед этапом все обязательно сидели на параше, в КПЗ ведь отъедались домашними харчами, а непривычный после многомесячной баланды желудок, давал потом о себе знать.

Мужики, кто частенько по этапам мотается — рассказывали; "бывает конвой до такого беспредела доходит, что зеки начинают раскачивать вагон. Это когда все зеки во всех камерах на счёт раз — два, дружно начинают шарахаться из стороны в сторону и при этом стараются с силой наваливаться на стену вагона. Вагон бывает раскачивается до такой степени, что конвою приходится срывать стоп кран и успокаивать всех заключённых, а таких проблем конвой старается избегать, и это хоть немного тормозит их от беспредела". Правда, потом на тюрьме, этим зекам от тюремной охраны, здорово достаётся.

В камере с нами ехал один залётный из Сибири, на пятый срок идёт по одной и той же статье, нанесение тяжких телесных повреждений, за прежние четыре он тарабанил по пять лет. Сам здоровый такой детина, метра два высотой и такой же в ширину, он один пол купе занял.

С его рассказа:

Погостил я у кореша после четвёртого срока, с этим корешом мы сидели вместе, и он пригласил меня к себе в Алма-Ату отдохнуть. Еду обратно поездом, и решил на какой ни будь большой станции пивка выпить. Смотрю, станция какая-то, спросил у проводника:

— Сколько стоять будем?

— Пол часа, — говорит.

"Ну хорошо" — думаю, слез пробежался по пирону, вижу кафе, зашёл туда, взял пива два литровых бокала. А жара кошмар, и пить охота страшно аж не в моготу. Гляжу, в буфете рыбу продают, во думаю — ништяк, надо взять, пусть ещё немного потерплю, но зато пивка с рыбкой хапну.

Подбежал к буфету, протиснулся без очереди, взял рыбы и иду к своему столу, доволен весь из себя. И вдруг смотрю, и глазам своим не верю, какой то мудак, моё пиво квасит, один бокал вмазал и другой допивает. Я смотрю и от злости меня аж трясёт, ну как же так, это что за беспредел — едрёна мать?! Поезд скоро отправится и время нет на повтор, а пить охота ужасно, и какой-то пропидор моё пиво глушит у меня на глазах. Я размахнулся и влепил прямо по бокалу, с которого этот чёрт пил. Бокал вдребезги и морда этого придурка тоже.

Как потом оказалось, он чуть "кони не двинул", я ему рот порвал чуть-ли не до ушей, челюсть выломал, и всю морду раскрамсал вдребезги. И вот теперь опять на новый срок раскрутился, и везёт же мне на идиотов.

А мы смотрим на его кулаки и диву даёмся, как ещё тот дурак, вообще живой остался.

К вечеру поезд прибыл на место назначения — в город Актюбинск.

Нас перегрузили из вагона в конвойный автомобиль — автозак. Тюремная охрана была ещё покруче «сталыпинского» конвоя. Сопровождали нас до ворот тюрьмы ВВшники с собаками и автоматами. Будка автозака была разделена на две половины, в одной везли мужиков в другой баб. За нами ехал ещё один автозак, в нём везли "краснопёрых"(осужденные менты) и "петухов"(опущенные).

По прибытию в тюрьму, заключённых по одному стали выводить из автозака, возле дверей будки и входа в тюрьму стояли по два ВВшника с собаками. Зеки по одному выскакивали из будки и бегом влетали в тюремную дверь. Собаки, как дикие бросались на заключённых, ВВшники с трудом удерживали их за короткие поводки и ошейники, эти конвойные псы натренированы так, что готовы порвать на части любого зека, если предоставить им такую возможность. В подобной ситуации не только о побеге мысли не возникало, но даже малейшее непослушание могло обернуться тяжёлыми последствиями. Далее был коридор напоминающий лабиринт, на каждом повороте стоял ВВшник с автоматом, и если кто из заключённых ненароком замешкался, то тут же получал от ВВшника прикладом по горбу, или сапогом под зад, для скорости.