Lee - Крылья демона

Возможно, только я это и понимал. Знания мира, принесшие мне невиданное одиночество, как они ужасны! Вот только никто не мог меня от них избавить, как я могу это сделать с Кирой.

– Не бойся, любовь моя, – сказал я Кире. – Я уже подумал обо всем. Если нам суждено быть счастливыми вместе, то уже ничто этому не помешает.

– Как это? – удивилась она.

– Мы все переиграем, – улыбнулся я. – Мы будем вместе!

В тот день я, наконец, закончила работу и несла свой перевод шефу. Мне поручили переводить целый роман. Правда, высокохудожественным произведением его не назовешь, поскольку он написан в детективном жанре. Сейчас многие их переводят, так как детективы снова входят в моду. Лично мне они никогда особенно не нравились. Сюжеты англоязычных детективов, по большей части, отличаются только именами персонажей и разновидностями улик.

В одних ловкий сыщик, преследуя неуловимого для других преступника, по ходу дела соблазняет взвод девушек-блондинок. А в конце ни из чего составляет доказательства вины тихого, но коварного старичка или обаятельного персонажа – красавца мужчину, а, может, и одну из соблазненных детективом девушек (в данном случае это будет жгучая брюнетка).

В другой разновидности детектива сыщиком выступает невероятно занудный персонаж с дедуктивным талантом. Здесь уже поиск преступника ведется по царапинкам на оборотной стороне унитаза и видимым только маньяками пятнышкам на одежде подозреваемого. Одежду, естественно, убийцы не меняют вплоть до разоблачения.

Мой детектив, в этом плане, не был сверхоригинален. К тому же, автор, надрываясь и потея, стремился блеснуть остроумием. Последний фактор особенно затруднял перевод.

Примерно так рассуждая, я зашла в простенькое, но уютное кафе, столики которого выносились на открытый воздух. Само кафе располагалось чуть в стороне от бурной городской жизни, умело втиснувшись в пределы небольшого парка. Летом, в жару меня привлекало то, что здесь обычно прохладно, а сейчас, поздней осенью, мне нравилось наблюдать за падающими листьями. Любовь к Пушкину только укрепилась, когда я узнала, что его любимая пора «осень золотая» совпадает с моей. Здорово было еще и то, что в этом районе Города не хватало штата на постоянную уборку листьев. Кроме меня этому обстоятельству также радовались дети, резвящиеся в разноцветной листве, ковром устилающей территорию парка.

Это кафе обозначало половину пути от моего дома к нашей конторе. Я решила там перекусить, чтобы жизнь казалась веселей, а люди добрей. Взяв свой дежурный бутерброд и чашку кофе, я села за ближайший к парковым деревьям столик. Неспешно, маленькими кусочками поглощая бутерброд, я созерцала желтый лист клена, лежащий на моем столе. Подобное занятие доставляло мне большое наслаждение. Казалось, вот так можно просидеть целый день, исключительно любуясь гаммой цветов опавшего листка, изучая все переплетения его прожилок.

Потом, совершенно незаметно для меня, состояние полного умиротворения медленно стало сменять какое-то беспокойство. Одновременно нарастало странное ощущение теплоты и радости. Словно я вот-вот должна была вспомнить о каком-то приятном и долгожданном событии. Я отчетливо слышала, как бьется мое сердце, отзываясь мягкими ударами в висках.

Непроизвольно подняв глаза, я увидела его , входившего в кафе в обществе крашеной блондинки. Почему я обратила внимание еще и на его спутницу, сказать трудно. Возможно, потому, что мои волосы почти белые, а я, можно сказать, ревную к этому цвету, особенно когда кто-то его пытается присвоить. Кроме того, она была чрезвычайно красива (конечно, если не считать волос).

Вошедшая пара села метрах в пяти от моего столика – мужчина лицом ко мне, а девушка спиной, тут же перестав для меня существовать. Я смотрела только на него , не в силах пошевелиться, словно погрузилась в глубокий транс.

Выглядел он лет на двадцать пять – тридцать, определить точнее его возраст было невозможно. Темные волосы, красивые губы, тонкий нос и правильная линия бровей – все его черты нравились мне, хоть в совокупности, хоть по отдельности. Чуть неаккуратная прическа, казалось, говорила о его загадочности и пренебрежении к педантизму. Его черные глаза, сверкающие при каждой улыбке и скрывающие темную силу, едва он начинал говорить серьезно, усиливали магию таинственности.

Он же, не замечая меня, что-то тихо рассказывал своей спутнице, постоянно одаривая ее широкой, теплой улыбкой. Невыносимое по силе желание захлестнуло меня, мне хотелось занять ее место, чтобы он так же склонился ко мне и говорил, говорил…