Кирилл Сафонов: День счастья – сегодня!

А потому сейчас мне безумно не хватало пары-тройки яблок за пазухой и того пронзительного крика «шухер». И сердце… Оно упрямо делало фальстарты. «Я никуда не бегу», – говорил я ему. Но какое дело сердцу до здравого смысла? Так что занимайся своими делами, приятель, а я займусь своими, сердечными. О’кей? Сердечными? Ты смеешься? Или ты имеешь в виду инфаркт миокарда? Так вот, учти, мне он совсем не нужен. Я попытался улыбнуться. Представляю, как это выглядит со стороны. Кошмар. Господи, почему же так страшно? Ведь я в своем доме. Здесь все делал я. Ну или почти все. Это ведь он существует для меня, а не я для него. А следовательно, здесь нет места страху. Но мне было страшно. Господи, как же мне было страшно. Снова, как тогда. Тогда…

Не раздеваясь, на цыпочках я прошел к двери, ведущей в жилую часть первого этажа. Поворот ручки – и дверь привычно пошла на меня. Темно. Сердце. Тяжелые виски. Нужно закурить.

Я зажег зажигалку, сигарета привычно затрещала. Попробуйте прикурить в полной темноте и тишине, уверяю, незабываемое ощущение. Курить не обязательно, просто прикурите то есть подержите зажженную зажигалку в десяти сантиметрах от своего лица, пытаясь при этом разглядеть, что же вас окружает в этой проклятой тяжелой темноте.

Мне хватило секунды. А дальше страх, сплошной чудовищный страх. Сигаретный дым встал поперек горла и наотрез отказался впустить в мои легкие хоть один кубический сантиметр кислорода. А он был необходим. Кислород. Боже, как мне была нужна пара-другая хороших глубоких вздохов. Но страх холодными стальными обручами сдавил мою грудную клетку. Кровь под чудовищным давлением хлынула по сосудам. Ты раньше задумывался о повышенном холестерине, приятель? Поздравляю, пришло время. Ноги, какой там, два столбика из папье-маше, подогнулись, и я рухнул посреди холла. Что происходит?!

Господи, как темно. Когда успело так стемнеть, ехал – светло же было. Перевалившись на другой бок, я принялся шарить по стене в поисках выключателя (хорошо, что при постройке дома их расположили на уровне пояса). Я не знал, хотел ли зажигать свет, но ничего другого придумать все равно не мог. Боже, прошу, тебя, сделай так, чтобы я ошибался, чтобы все, что я увидел за эту проклятую секунду, было… Было… Галлюцинацией, миражом, видением! Шуткой, в конце концов! Все равно чем, только не правдой. НЕ ПРАВДОЙ. Я нашел выключатель.

Сашка лежал рядом. Господи, что здесь произошло?

И кровь. Везде была кровь. Я не видел практически ни одного кусочка площади, не залитого кровью. До этого я не думал, что ее так много в одном человеке. В Сашке.

Я смотрел вокруг и ничего не понимал. Все это напоминало какой-то кошмар, которого просто не может быть. Не то что со мной, а вообще. Вообще.

Я снова взглянул на Сашку. Что это? Это не Сашка, это какая-то подделка – манекен, которого кто-то решил выдать за моего друга, за моего лучшего друга. А Сашка… Саня… Ерема… Он где-то здесь… Наверняка это чьи-то злые шутки. Чудовищные, отвратительные, но шутки. А чьи? Да того же Сашки-дурака. Дружище, у тебя отвратительное чувство юмора. Тебе говорили?

– Сань! Саня! – крикнул я, все еще на что-то надеясь.

Тишина.

– Прекратите, кто бы это ни был. Это не смешно, вашу мать!

Тишина.

Я подполз к телу. И попытался приподнять его. Ужас, тяжесть-то какая. А зачем я это делаю? И что вообще я делаю?

Я посмотрел Сашке в лицо и только сейчас я все понял. Это не мой друг. Но это и не шутка. Я протянул руку и закрыл ему глаза. А потом обхватил его голову руками и заплакал. Заплакал так, как не плакал давно. С ревом и слезами. Я смотрел на это все и ревел.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я пришел в себя. Только в себя, от нормального состояния я был недосягаемо далеко. Я совершенно не уверен, что вообще смогу вернуться к нему когда-нибудь. Скорее всего не в этой жизни.

Осторожно опустив тело друга обратно на пол, я решил предпринять попытку встать на ноги. Но когда цель была уже так близко, мой организм выкинул новый фокус. Неожиданно все у меня внутри сжалось в один, судя по всему, очень маленький комок, а желудок пронзили чудовищные спазмы. Меня замутило, в глазах поплыли круги, и, видимо, чтобы избежать ужасных последствий всего этого, я отключился. Чик. И все. Я не здесь. Не хочу быть здесь.

Я открыл глаза. Потолок. Словно заново рождаешься. Огромный белый «лист бумаги». И кажется, что можно начать все заново. Просто взять и начать. Или просто все настолько прекрасно, что и начинать заново ничего не стоит. Ведь ты только проснулся, и в твоей голове еще нет ничего, никаких привычных образов. Хороших или плохих, бестолковых или, наоборот, жутко умных. Ты еще не вспомнил, что вчера нажрался как сволочь, поссорился из-за какой-то ерунды с половиной друзей, с кем-то подрался, разбил машину или, еще того хуже, не сделал вообще ничего. Ничего. Но сейчас ты видишь этот девственно чистый потолок и ты счастлив. Снова мечты о счастье? Господи, а о чем еще думать, когда просыпаешься сам, не по сигналу мерзавца будильника, а сам. Но вот из белизны вынырнул один образ, теперь второй, третий… двенадцатый, тридцатый… Бах, бах, бах. И вот вся твоя жизнь как на ладони, со всеми ее проблемами. И глаза сами собой решают закрыться, чтобы еще хоть на секунду побыть там, где все легко и прекрасно. Там, где счастье. А может, это не счастье? Ведь ты ничего из всего этого не контролируешь. Какое же это тогда счастье?