Ханс-Петер де Лорент - Негласная карьера

В одну из таких ночей Рюдигер решил добиться ясности. Он переговорил с Каем-Уве Миттендорфом, сотрудником своего отдела. Кай-Уве начинал вместе с ним. Он был ровесником Поммеренке, спортивен. Перешел из уголовной полиции, где надоела рутина и мелочовка.

– Не хочу всю жизнь ловить мошенников, которых хватает лишь на то, чтобы отнять сумку у старухи или грабануть драгоценности из виллы.

Опыт Миттендорфа, его навыки пригодились отделу. Он как нельзя лучше справлялся с заданиями, когда требовалась высокопрофессиональная слежка или было нужно быстро и безо всяких следов проникнуть в квартиру, чтобы заполучить важные улики и вещественные доказательства.

Миттендорф, Доггенхуден и Поммеренке сдружились. Кай-Уве пригласил Рюдигера в свой теннисный клуб. Здесь они встречались раз в неделю. Кай-Уве терпеливо учил приятеля техническим основам, и Рюдигер сэкономил кучу денег, которые пришлось бы заплатить тренеру.

И все же Рюдигер не сразу собрался с духом; но Миттендорф сам намекнул как-то па нелады в собственной семейной жизни, и тогда Поммеренке решился.

Он не зря доверился своему товарищу по работе, партнеру по теннису и виртуозу слежки; тот сразу высказал те же самые предположения, которыми сам Рюдигер мучился в часы бессонницы.

– Это можно проверить. Просто, чтобы убедиться. Могу сам заняться этим. Все останется строго между нами. Никому ни слова, клянусь честью.

Рюдигер боялся, что его подозрения подтвердятся. Но лучше уж ясность, чем бесконечные ночные сомнения.

Подходящий случай подвернулся скоро. Поммеренке посылали на трехдневный семинар в Бонн. Стояло лето, особой работы в конторе не было. Обычная тягомотина, ничего срочного. Они условились, что Миттендорф на три дня отключится от служебных дел, чтобы выяснить что к чему.

Вернувшись из поездки, Поммеренке нашел у себя в кабинете на столе записку от Миттендорфа: «Все сделано. Есть интересная информация. Звони! Кай-Уве».

Они договорились вместе пообедать, и Миттендорф сразу подвел итог наблюдения:

– Старик, ты ошибался.

Они сидели в нише ресторана «Домм-Шенке», где можно говорить без помех, тем более что зал был почти пустой.

Сделав заказ, Кай-Уве выложил перед Рюдигером, который заметно нервничал от нетерпения, целую пачку фотографий.

– Видел когда-нибудь такое?

На фотографиях были одни женщины, все перед одним и тем же подъездом, снятые с разных точек. Похоже, съемки велись специальной камерой.

Поммеренке такие снимки видел несметное число раз. От обычных, сделанных днем, они отличаются даже не резкостью, а чуточку неестественным цветом и светотенью.

На фотографиях пять женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока лет. Одна из них – Барбара.

– Что это значит? Где ты их взял? Чем они там занимаются?

– Даже не знаю, поздравить тебя или посочувствовать… – Миттендорф ухмыльнулся.

На миг Поммеренке пожалел, что посвятил его в свои секреты. Даже если Кай-Уве не протреплется, у него останется возможность шантажировать. Но и эту мысль вытеснило нетерпение поскорее узнать, что удалось разведать.

– Дорогой мои Рюдигер, надо бы уделять жене побольше внимания. Поклонника у нее нет. Там одни бабы. Это женская группа. Они обсуждают всякие бабские проблемы, воспитание детей, говорят о мужчинах. Есть и еще кое-что. Одна из них… – где она у нас? – вот, Анита Малихов, тридцати девяти лет, разведена, двое детей, член производственного совета одного страхового агентства, сделала интересное предложение. Тут уж совсем не до смеха. Они собираются устроить что-то вроде женских курсов, чтобы вместе читать книги и обсуждать их. Знаешь, кто идет первым в программе? Август Бебель – «Женщина и социализм».

Миттендорф вручил обескураженному Поммеренке фотографии и магнитофонную пленку.

Техника записи была известна Рюдигеру. Микрофопы направленного действия позволяют сделать пригодную запись даже при закрытых окнах в квартире пятого этажа. Конечно, от мысли, что он не рогоносец, вроде бы легче. Но беспокойство осталось.

Зачем Барбаре эта женская группа?

Барбара и Бебель. Вот уж никак не вяжется.

– Молчишь, потому что нечего сказать. Пора подумать о семье, а то дождешься, что ее не будет.

Визгливый голос Барбары вывел Рюдигера из оцепенения. Она выскочила из комнаты. Через мгновение хлопнула дверь квартиры.

Первой реакцией был безотчетный страх. Барбара еще ни разу не убегала на улицу после ссоры. Да и Конни всегда ночевал дома. За сына он отвечал в любом случае. Позднее на смену страху пришло облегчение. Можно отдохнуть, не боясь, что тебя будут вновь и вновь распекать как мальчишку.