Клайв Стейплз Льюис - Кружной путь, или Блуждания паломника

То, что я сказал тебе, и есть Вечное Благовествование. Это знали всегда, этому учили и в древности, и позже. Рассказы о Хозяине — картинки, показывающие людям ту правду, какую им дано понять. Наверное, ты слышал от управителей — хотя, мне кажется, ты никогда не понимал их — легенду о хозяйском Сыне. Согласно ей, Сын Хозяина стал арендатором лишь для того, чтобы его здесь убили. Управители сами толком не знают, как это понимать; и если ты спросишь, чем же помогла нам его смерть, они дадут тебе самые дикие ответы. Но нам понятно, что означает эта прекрасная легенда. Так изобразили на картинке жизнь Самого Духа. Сын — это каждый из нас, ибо мир — не что иное, как Предвечный, отдающий себя смерти, дабы мы жили. Смерть разновидность жизни, и жизнь возрастает новыми смертями.

А как же правила, спросишь ты? Мы знаем, что нельзя считать их произвольными велениями Хозяина, но те, кто думает так, не совсем ошиблись, ибо нельзя и считать, что правила выдумал человек. Вспомни, что мы говорили об острове. Тут снова выступает неоднозначность слова «я». Я — законодатель, и я — подчинен закону. Я, Дух, даю душе, то есть себе же, правила, которым она должна подчиняться; и любой спор между подчиненьем и хотеньем — лишь спор между нетленным и тленным «я». Нелепы слова: «Я должен, но не хочу!» словно «Я хочу, и я не хочу» сразу. Научись говорить «Этого хочу я, но и не я», и ты узнаешь тайну.

Друг твой уже здоров, и скоро полдень.

Гуляя под вечер на лугу, Джон увидел Виртуса, который был очень бледен и едва волочил ноги.

— Ты ходишь? — вскричал Джон. — Ты прозрел?

— Да, — тихо ответил Виртус. — Кажется, прозрел, — и он, тяжело дыша, оперся о посох.

— Тебе плохо? — спросил Джон.

— Я еще не окреп. Ничего, сейчас отдышусь.

— Присядем, — сказал Джон. — Отдохнешь, и пойдем к дому.

— Я туда не пойду.

— Не пойдешь? Но ты еще не можешь идти дальше!

— Да, не могу. Однако я должен идти.

— Куда же? Неужели ты надеешься перебраться через Ущелье? Неужели ты не поверил мистеру Мудру?

— Верю. Потому и ухожу.

— Нет, постой, — сказал Джон. — Объясни, в чем дело.

— Разве ты не слышал? — спросил Виртус, как бы теряя терпение. Помнишь, что он говорил о правилах?

— Конечно, — отвечал Джон.

— Ну вот, он вернул их мне. Этой — загадки больше нет. Правила надо выполнять, как я и думал.

— И что же?

— Неужели ты не понимаешь, что из этого следует? Вспомни, правилам противилась моя тленная, здешняя природа. Значит, правила не велят оставаться здесь. Вот этот «я», нынешний «я» — враг мне истинному. Если Хозяин — это Дух, то по cю сторону Ущелья и есть черная яма.

— Как раз наоборот, — сказал Джон. — Скорей этот мир — замок Хозяина. Все — в Его сознании, значит — все благо. Вспомни: красота мира — лишь видимость, но мир от этого еще прекрасней. Согласен, правила есть, слушаться их нужно. Теперь я сильнее в это верю, но следовать им мне… ну, легче, что ли. Или проще.

— Что ты говоришь! — вскричал Виртус. — Куда труднее! А я-то, дурак, думал, что есть невинные радости! Словно хоть что-то невинно для нас, если сама наша жизнь — падение!

— Виртус, какая странная мысль! Мистер Мудр научил меня другому. Я как раз думал, сколько во мне еще пуританского. Ведь природа — отражение Единого, и глупейшее из наших удовольствий так же нужно Ему, как высокий подвиг. Я вижу теперь, что в Абсолюте просветляется любое пламя, даже плотская страсть.

— Можно ли оправдать даже самую скудную, самую простую еду?

— В сущности, Лирия права…

— Этот Лют гораздо умнее, чем кажется…

— Конечно, кожа у нее темновата. Но разве не все цвета входят в спектр?

— Разве каждый цвет — не плод разложения сияющей белизны?

— То, что мы зовем злом — лишь составная часть добра. Даже самый тяжкий наш грех…

— То, что мы зовем праведностью — просто мерзость. Ты глуп, Джон, и я от тебя уйду. Я удалюсь в горы, где ветер холоднее, земля тверже и тяжелее жизнь. Мне еще придется побыть частицей темной тучи, застилающей свет, но я постараюсь, чтобы эта частица стала почти прозрачной. Пусть тело мое искупает грех жизни. Самый строгий пост, ночные бдения…

— Ты сошел с ума? — вскричал Джон.

— Я исцелился, — отвечал Виртус. — Что ты смотришь на меня? Я знаю, что бледен и тяжело дышу. Тем лучше! Болезнь выше здоровья, ибо она хоть немного приближает к Духу.