Гюнтер Грасс: Луковица памяти

Впрочем, Грасс умеет общаться и с другой аудиторией, будь то партийный съезд социал-демократов, как это было еще в 1968 году в Нюрнберге, где Грасс выступил с одним из основных докладов, или недавний футбольный стадион, на который пришли — чтобы послушать Грасса — вовсе не ценители и знатоки литературы, а самые настоящие футбольные болельщики. В ходе избирательных кампаний, особенно в 1965 и 1969 годах, Грасс объехал сотни (!) городов, устраивая многолюдные встречи с избирателями. Случалось, его забрасывали яйцами и помидорами, но Грасс предпочитал ехать именно туда, где его ждали не единомышленники, а противники, которых было необходимо переубедить или хотя бы склонить к размышлению. Настойчивость, риторический дар и полемический задор приносили в конце концов если уж не победу над оппонентом, то его уважение, но главное — продвигали само обсуждение насущных проблем или, еще раз повторяя слова Канта, содействовали «публичному употреблению разума».

Казалось бы, уж кого-кого, а нас не удивишь ни встречей литератора с трудовыми коллективами, ни выступлением писателя на партийном съезде под бурные аплодисменты зала, но вот только Грасс сам организовывал свое участие в избирательных кампаниях, делал это по своей инициативе и за собственный счет. Больше того, например, в 1965 году он брал входную плату с пришедших на встречу с ним, так что два турне и пятьдесят два выступления в переполненных залах не только окупились, но и принесли доход, который пошел на закупку книг и создание библиотек в пяти подразделениях бундесвера, комплектацию которых он поручил своему другу, писателю Уве Йонсону. Будучи независимым от партийного финансирования, Грасс проявлял полную самостоятельность и относительно содержания своих выступлений, из-за чего социал-демократические функционеры не всегда могли сообразить, как расценивать ангажированность Грасса. В какой-то мере это касалось и взаимоотношений между Грассом и Вилли Брандтом, который предложил писателю дружеское «ты», прибегал к его помощи, [19] Грасс помогал спичрайтерам Вилли Брандта. Именно Грассу приписывают авторство знаменитой фразы Брандта: «Mehr Demokratie waagen!» («Отважиться на расширение демократии!»). Участвовал он и в написании Нобелевской речи Вилли Брандта. но не рискнул доверить ему какой-либо политической должности, хотя в свое время писатель Голо Ман даже предлагал выдвинуть Грасса кандидатом на пост обербургомистра Западного Берлина.

Грасс оставил заметный след не только в истории современной литературы, но и в общественно-политической жизни Германии. По его предложению и при самом непосредственном, деятельном участии в конце 60-х возникли инициативные организации избирателей (Wählerinitiativen), которые привели к развитию разнообразных гражданских движений и формированию партии «Зеленых». Идеи просвещения, идеи воспитания и самовоспитания человека, художника, гражданина — сквозные мотивы всего творчества и всей общественной деятельности Гюнтера Грасса.

«Что будет вчера, то было и завтра». Этой фразой начинается повесть Грасса «Встреча в Тельгте». Для его прозы характерно взаимное проникновение друг в друга разных пластов времени. Жгучая злободневность пронизана прошлым и насыщена будущим. А можно сказать, что прошлое остается остроактуальным или что нынешний день предопределен нашим отношением к будущему.

Сам временной диапазон эпической прозы Грасса чрезвычайно широк. Наиболее показательны в этом смысле его романы «Палтус» и «Крысиха». Действие последнего вообще начинается с мезозойской эры, охватывает всю историю человечества и заглядывает в постчеловеческую эпоху. При этом события не развиваются в хронологической последовательности. Однако речь не идет о привычных приемах ретроспекции или антиципации. Прошлое, настоящее и будущее сосуществуют одновременно, непосредственно взаимодействуя друг с другом.

В повести «Головорожденные, или Немцы вымирают» Грасс вводит понятие «четвертого времени», для которого придумывает неологизм Vergegenkunft. Этот неологизм является слагаемым из частей немецких слов Vergangenheit (прошлое), Gegenwart (настоящее) и Zukunft (будущее). Получается что-то вроде «пронастодущее».

Поясняя свою мысль, Грасс в беседе с Зигфридом Ленцем сказал: «Настоящее (Gegenwart) — понятие весьма проблематичное. Даже начало нашей беседы уже стало прошлым. Нет ничего более преходящего, чем настоящее, ничего более мимолетного. Оно ускользает, словно миг, и не оставляет свободы действий. У настоящего мало простора. Поэтому в последнее время я предпочитаю, вроде бы играя, но в общем-то вполне серьезно, работать с понятием Vergegenkunft. Это четвертое время, которое позволяет преодолеть наши школьные разграничения прошлое—настоящее—будущее, запустить их параллельно или приблизить к себе, особенно будущее. Такая возможность есть и может быть — по крайней мере в книгах — предложена читателям, которые, как и автор, не хотят смириться с редукцией нашей действительности». [20] Phantasie als Existenznotwendigkeit — in: Günter Grass. Werkausgabe in zehn Bänden. Bd. 10 Gespräche. Neuwied: Luchterband, 1987. S. 261–262.