Александр Ермак - Офелия и Брут

Они переглянулись.

– Может он и не на нас выйдет?

– Может и не на нас…

Оба проверили пистолеты, запасные обоймы. Прикинули взглядом расстояние до арки, откуда он может появиться.

– Возьмешь его на мушку. Я выйду из машины и крикну: «Стой! Руки вверх!» Если что – стреляй ты. Я буду подходить со стороны, так что не помешаю…

– Хорошо…

Прошел час. И еще один. Опускались сумерки.

Они ждали напрасно. Из арки так никто и не вышел. Когда совсем стемнело по рации им передали:

– Преступник обезврежен. Всем отбой. Возвращаемся…

Они улыбнулись друг другу:

– Отвоевались на сегодня…

– Точно…

Выбравшись из разбитых переулков старого пригорода, мягко покатили по шоссе в сторону центра.

– А если бы он выхватил пистолет, ты бы выстрелил?

– Конечно…

– И я бы выстрелил…

– А ты уже… убивал?

– Нет. Только по мишеням стрелял. Но если надо…

– Если надо, то, конечно…

Они помолчали на светофоре.

Потом покурили.

Ехать еще было долго.

– Когда мне было восемь, я, кажется, убил свою бабушку…

– Кажется?

– Да. Этого точно никто не знает. Даже я сам…

Бабушка была старенькой и немного повернутой на огне, электричестве, в общем на всем, что светит или греет. Отвернешься, и она тут же выключит плиту там или лампу. Если почует любой дым, так закричит: «Пожар, пожар». И тогда нужно ее ловить, чтобы она не выскочила на лестницу в ночной рубашке.

Родители здорово с ней мучались. А меня тогда все ее истории страшно забавляли. И однажды я решил бабушке подыграть. Разжег в пепельнице небольшой костер и сунул ей под кровать. Крикнул в ухо: «Горим, бабуля».

Думал, сейчас она подскочит, побежит. Родители за ней, я за ними. Будет весело…

Она не подскочила. И даже не встала.

А потом родители вызвали врача. Тот сказал:

– Сердечко остановилось. Не молодая уже. Что вы хотите…

Что такое инфаркт, я узнал только спустя несколько лет. И до сих пор пытаюсь понять… Пытаюсь вспомнить ее лицо до того как я зажег спичку… Пытаюсь вспомнить дышала она еще или нет, когда я крикнул ей… Но ничего не получается…

Конечно, родители могли бы что-нибудь прояснить, но боюсь у них спрашивать. Если был я виноват, то какой с меня спрос – с маленького. Они себя винить будут. А так – они думают, что все было своим чередом.

А я в этом не уверен…

Они снова помолчали.

Опять покурили.

Ехать еще было долго.

– Ей было девятнадцать… Брюнетка. Все при себе. Идет как плывет. Заводила мужиков на раз.

Я ревновал ее. А она, конечно, злилась и иногда нарочно делала вид, что ее еще кто-то интересует кроме меня.

Так мы и встречались с ней два года. День миром, два в скандалах. Но дело все же шло к свадьбе. Мы даже назначили день. Она заказала платье. Разослали приглашения. Все должно было быть как у людей…

В тот вечер мы зашли с ней в бар. Посидели. Выпили по рюмочке. Меня потянуло к бильярду.

Она обычно не очень была довольна, когда я отходил шары покатать. Но в этот раз ничего не сказала.

Мне фартило, пока я не оглянулся на нее. Смотрю: тип к ней какой-то клеится. Говорит что-то. Потом за руку взял. Что-то пальцем ей на ладони выводит.

Я хотел было рвануться к нему. Но решил скандал новый не поднимать. Может, гадает ей там какой-нибудь чудак. Водятся же такие безобидные придурки. Но глазом так кошу в их сторону на всякий случай.

А игра, конечно, уже не идет. То кий мимо шара, то шар – мимо лузы. Понятно, какая там игра, если он на ее плечи уже свой пиджак набросил.

Конечно, в том углу здорово от кондиционера дуло. Но ей-то уж не стоило принимать его пиджак. Я бросил кий и пошел к ним:

– Поехали домой.

– Чего вдруг?

– Поехали.

– Здесь так хорошо. Зачем торопиться?

Тот субчик, что ее обхаживал, даже не посмотрел на меня. Я мог бы сказать ему пару ласковых, но в чем собственно он виноват. Сидит девушка одна, скучает. Я и сам бы, будь свободен, за такой приударил.

Это она должна была его отшить, сказать, что не одна. А она, видимо, чтобы показать, что и без меня может прекрасно обходиться, его не отшила. Думала, что я шум поднимать здесь не стану, начну ее уговаривать, извиняться за то, что оставил одну.

Но я на такие финты поддаваться не собирался:

– Через полчаса я уезжаю.

– Как хочешь, – пожала плечами.

Мне кровь бросилась в голову. Но я опять же сдержался. Сказал ей как бы спокойно:

– Смотри. Придется одной добираться…

– Не волнуйся. Доберемся…

Мне нечего было сказать.