Владислав Дорофеев - Томление (Sehnsucht) или смерть в Висбадене

Мне кажется, что я почувствовал смысл, внутренний смысл и внутреннее ощущение писем в те стародавние времена, когда только письма были возможностью общения на расстоянии. Письма сохраняют даже не образ, а поддерживают поток мыслительной и любой иной энергии, устремленной к человеку, к которому обращаешься, и позволяют обратно воспринимать такую же жизнь. Я хочу с тобой путешествовать по миру.

Сегодня к вечеру было удивительной красоты море, тяжелое, маслянистое на вид, необыкновенно чистого цвета морской волны. Я могу часами смотреть на морской горизонт, не двигаясь и не уставая. Удивительное зрелище. Море – это удивительное нечто, совершенное, живое, дышит, рождается, ропщет, сопротивляется, нападает, терпит, любит, держит, притягивает и затягивает. Вечное существо, которое переживет всех и вся, которому нет определения и нет границ, помимо географических и физических.

Говорил ли я тебе, что я хочу умереть на берегу моря или океана, во время шторма. Я хочу доживать последние дни в собственном доме на берегу океана. Я могу часами смотреть на морской горизонт, я бесконечно влюблен в море, в его видимую бесконечность и видимую безграничность. Я как-то поклоняюсь морю. Поэтому хочу там бывать много и часто. Но не получается, и это скверно. Когда плаваешь по морю, испытываешь какое-то особое чувство сопричастности к чему-то извечному и неизмеримо сильному.

Наше одиночество теперь – это поиски нового человека. Для каждого из нас меняется он сам и меняется другой, меняется любовь. Наше одиночество – это поиски новой жизни, может быть создание новой жизни, которой не было, а теперь она есть.

Вечерами меня долго качает, хожу, сижу, меня качает, море продолжается мною. Несравнимое ни с чем ощущение вечности жизни. Не хочется уезжать из этого города, от этого моря. Хочется здесь остаться и жить в вечности. В той самой вечности, из которой мы появились. Зачем я так много говорю об Одессе? Может быть потому, что тебя зачали в этом городе, на берегу моря!

Милая! Я устал и мне страшно. У меня ощущение дикого опустошения. Как же мне страшно жить. И мне ничего не хочется делать, ничего, все стало безразлично, скучно и неинтересно. Надоело все. Потерян смысл и смысл существования, подорваны основы бытия и радости жизни. Непонятно, ради чего жить и как, куда и почему. Ощущение, что меня выпирает, выбрасывает из жизни. Не могу далее. Не могу. Как бы так исхитриться, чтобы найти новое дыхание жизни. И тебя нет рядом. Боже! Помоги нам быть вместе. Помоги мне найти вновь себя, вновь открыть заветную тропу жизни. Ощущение, что я оказался в тупике, нет никакого просвета, ничего и никого. Никогда не посвящал тебя в свои внутренние проблемы, свои страдания. Но они есть. Я устал сопротивляться чему-то, сам не знаю чему. Может быть, естеству, которое я много лет сдерживал. У меня ощущение, что были времена, когда я видел во сне сюжеты и сюжетики. Это продолжает во мне жить, надо только восстановить выход этого импульса наружу, прорваться к своей изначальной природе. Прорваться. Именно сюжетные, причем с невероятными ходами и переходами, с полифонией идей и мнений, характеров и судеб. Прорваться к своему естеству. Прорваться. Период путешествий пока закончился. Но теперь я буду готовиться к другому образу жизни, я хочу вновь много ездить, причем, не только здесь, но и всюду. А в одесском путешествии я иначе стал относиться к женскому телу, к телу вообще, я стал его подробнее разглядывать, я стал к нему относиться как к продолжению лица, которое есть зеркало души человека. Я научился менее потребительски относиться к женскому телу. Я почувствовал потребность его более внимательно и подробно рассматривать, думать о теле, как о важной сущности человека. Женская красота – это то, что никогда не увядает. Пока у женщины есть нечто невыразимое словами, и вместе прекрасное и привлекательное, женщина красива. От времени красота не зависит. Но как же мало гармоничных женских тел, гармоничных людей. За две недели только два образа – девочка с собакой, которая промелькнула и осталась в памяти странным дуновением, видением, и девушка с твоей грудью и твоими лодыжками. Гармоничных мужчин, которыми бы я любовался, я не видел вовсе. Кроме может быть одного с немного излишним лицом, таким же телом, но с каким-то очень гармоничным обликом, образом.

На примере последнего типажа я вновь убедился, что в человеке главное – впечатление цельности образа, гармония облика. Даже, если этот образ слаб, или не нравится тебе, но, главное, что этот образ есть.