Маша Трауб - Вся la vie

Подружились они в институте, в который вместе и поступили. Игорек на одной совместной вечеринке признался Ире, что он голубой. Признался и заплакал. Ира тогда взяла его голову, уложила на свою пышную грудь и погладила. С тех пор Игорек звал Иру «Ируша», растягивая «и». Они даже стали общаться, на радость мамам.

– Мам, Игорек – педик, – сказала Ира матери.

– Ну и что? – удивилась мама.

– Как что?

– Мам, ты хочешь, чтобы я вышла замуж за педика? – Ира начала заводиться, жалея о потерянном вечере, который собиралась провести одна, на диване.

– Тоже мне проблема. Зато Игорек перспективный. Хоть губы накрась.

Игорек действительно был перспективным. После института попал в бизнес-структуру и через полгода из-за отставки начальника подразделения, перешедшего к конкурентам, занял его место.

– И потом, с чего ты взяла, что Игорек – голубой? – не унималась мама. – Он просто так выглядит.

Ира собиралась ответить, но в дверь позвонили. Тетя Нина пришла одна, без Игорька. У того – совещание. Женщины сели пить шампанское – не пропадать же. Ира тоже села за стол.

– Ирка, я тебя не пойму, – начала тетя Нина, зажмурившись – газики ударили в нос. – Я вчера Валечку видела из вашего класса. С коляской, между прочим. А самая страшненькая была. А ты куда смотришь?

– Очень гордая, – подхватила Ирина мама. Разговор вошел в привычное русло. Ира молчала, тетя Нина спрашивала, а мама отвечала за Иру.

– Ты хоть ходишь куда? – спросила тетя Нина.

– На работу и домой, – ответила мать. – Помнишь, Нин, когда мы молодыми были, и на дискотеку бегали, и в театры ходили. И мужики были… не то что сейчас. У нынешних уже все есть – и квартиры, и машины, и деньги. Такие возможности! А она или дома сидит, или к замужним подругам ездит в гости, с чужими детьми сюсюкается.

– Ирк, ты ж вроде не дура.

– Да дура! Была б умная, давно бы замуж вышла. Я и то смогла, в мои-то годы.

Про годы – любимая присказка Ириной мамы. Она знала, что выглядит моложе своих лет, но каждый раз требовала подтверждения. А если Ира забывала сказать маме, что она выглядит как ее старшая сестра, то мама обижалась и шептала тете Нине: «Ирка в отца пошла. И лоб его, и подбородок. Был бы мальчик…»

Мать каждого мужчину рассматривала на предмет брака. И требовала, чтобы Ира ее знакомила со своими ухажерами. Мама посмотрит и сразу скажет, стоит ли терять время. Уж она-то в этом больше понимает.

У Иры был роман. С Никитой. Она даже знакомила его с мамой. И зареклась это делать когда-нибудь еще. Никита приехал на маршрутке и без цветов для мамы. Мама, конечно же, скривила губы и поставила жениху «минус». Хотя Никита жениться не собирался. И Ира это понимала. Мать кокетничала изо всех сил – Никита выдавал дежурные комплименты. Мама смеялась и шлепала его по руке: «Ой, да что вы!» Никита давился свининой по-французски и поглядывал на Иру. Он не ждал маму. Он ждал, что просто переночует у Иры. Она отводила глаза и пила вино.

– Вот она всегда так, – встрепенулась ма-ма. – Вы не представляете, Никита, сколько раз я ей говорила вытирать губы. Вы уж за ней последите.

У Иры действительно всегда оставался красный след на верхней губе от вина. И помада на зубах всегда оставалась. Про помаду мама тоже Никите сообщила. А еще про то, что Ира лишилась девственности в двадцать пять лет и что ее школьный «жених» оказался голубым. Еще она сказала Никите, что дочь не пошла в маму. Вот она и приготовит, и уберет, а Ира будет его кормить сосисками.

– Никита, вы уж ее перевоспитайте, – посоветовала мама.

Ира с ним встретилась на следующий день – Никита позвонил и сказал, что хочет поговорить. Ира уже догадывалась о чем. Зашли в кафе поужинать. Ира заказала бокал вина.

– А у тебя действительно всегда след на губе остается, – сказал ей Никита.

Отец Иры – Евгений Иванович – умер рано. От рака. Он всю жизнь боялся умереть от рака. Панически. С того дня, как раком заболела его мать – Ирина бабушка. Бабушка болела долго и тяжело. Нужно было ездить в больницу – привозить лекарства, оставлять деньги, продукты. Евгений Иванович дошел до больничного двора. Дальше не смог. Не смог зайти. Боялся заразиться. Никакие доводы Ириной мамы – раком нельзя заразиться – не помогали. В больницу ездил брат Евгения Ивановича, Ирин дядя, Толя. Мыл, переодевал, кормил…

– Женя, так нельзя, – говорила Ирина мать мужу, – хоть бы раз заехал.

– Я деньги Толику передал. У меня времени нет. А он все равно ничем не занят.