Бен Элтон - Звонок из прошлого

– Ну что ж, возможно, твои друзья наконец перестанут щипать людей за задницу, – сказала она.

В расстройстве Джек взмахнул рукой и при этом опрокинул свой стакан с виски.

– Да уж! Теперь-то нам все стало понятно! О, нам очень даже хорошо теперь стало все понятно! Наши познания описали крутую дугу! Вся беда в том, что никто не просветил этих парней заранее, пока они не оказались в суде! Никто не рассказал этим бедным плачущим морякам, что обычный способ, которым они действовали всегда, которым действовали также их отцы и их деды, внезапно стал криминальным поведением! Никто не предупредил этих бывалых моряков, что конец их карьере положит не советский диверсант, который прикончит их, а какая-то девчонка с недобрыми чувствами!

– Да уж, может быть, теперь эти плачущие моряки немного подумают о всех других девчонках, которых они сами когда-то заставляли плакать!

– Да, может быть, и подумают! – согласился Джек, но сделал это весьма агрессивно. – И у них будет очень много времени на обдумывание, потому что в армии внезапно образовалось полно вакансий! Эти четыре звезды я получил не за то, что защищал демократию, а за то, что не вытаскивал свой член из штанов!

– Значит, ни один новобранец женского пола не покушался на твой член?

– Я никогда не был стадным животным, Полли. В каком-то смысле я обязан этим тебе.

Джек подумал о той бедной немецкой девушке, Хельге, и о той ужасной ночи в начале восьмидесятых годов в Бад-Наухайме. Он знал, на что способны мужчины, когда они напьются и соберутся компанией. Особенно военные. Он был с ооновскими войсками в Боснии и видел, на что способны банды мужчин, когда никакой цивилизующий фактор на них уже не действует.

– Ты можешь мне не верить, но ты меня изменила, – объяснил Джек. – Ты и вся та чепуха, которую ты мне твердила тогда. Это сильно подействовало на мои взгляды, позволило мне увидеть другую точку зрения. Я правда считаю, что ты оказала на меня благотворное влияние, Полли. Я верю, что стал хорошим солдатом во многом благодаря тебе.

Ирония этих слов показалась Полли чрезмерной.

– И через многие годы, – продолжал Джек, – я всегда спрашивал себя, как бы отнеслась к тому или иному вопросу ты. Такое впечатление, что ты оставалась все это время со мной и я не хотел тебя злить своими поступками.

Это была правда. Джек, конечно, не мог быть уверен на все сто, но, возможно, его любовь к этой страстной, идеалистической семнадцатилетней девчонке, которую он некогда знал, как будто облагородила его, заставила избегать ошибок, которые обычно совершают другие военные. Он не имел в виду такие ужасные инциденты, как изнасилование Хельги, – к счастью, такие события случались редко, – но существовало множество других, более мелких ловушек, в которые регулярно попадались его коллеги. Сегодня эти ловушки называются сексуальными домогательствами. Шуточки, щипки за задницу, бесконечные списки более мелких сексуальных преступлений – приставания, нападения и обманы, – которые мужчины так долго практиковали совершенно безнаказанно. Джек сумел избежать их. В своих кругах он имел репутацию джентльмена, и когда мужчины его поколения были деморализованы новой моралью, Джек продолжал процветать.

– Знаешь, Полли, я всегда тебя любил, – сказал он. – И люблю до сих пор.

И снова круг замкнулся. Полли видела, как Джек борется с чем-то внутри себя, но не могла понять с чем. Может быть, с самим фактом своей несчастливой, неудавшейся жизни? Может быть, он недалеко ушел от нее в своем одиночестве?

– А как же твоя жена? – спросила она мягко. – Ты, наверное, любил ее, когда решил на ней жениться? Ты что, любил тогда нас обеих?

– Мне казалось, что я ее люблю, Полли. Господь все видит, мне действительно так казалось, но теперь я точно знаю, что женился на ней только потому, что хотел оторваться от тебя.

Это звучало жестоко, очень жестоко. После стольких лет жизни под гнетом предательства Джека Полли с трудом могла слушать такие слова. Но как ни трудно ей было, сердце ее воспарило от понимания того, что ему было не менее трудно, чем ей. Что, возможно, он действительно отвечал взаимностью на ее любовь.

– Джек, о Джек! Ты мне говоришь теперь такие вещи! После стольких лет, когда я так по тебе горевала…

– Я должен был, Полли. Потому что…

Но Полли приложила палец к своим губам и сказала «ш-ш-ш». Ей уже надоело заниматься всеми этими бессмысленными разговорами. Она не может больше с этим мириться. В конце концов, это ее квартира, и она собирается держать под контролем все, что здесь происходит. Во второй раз за эту ночь она пересекла комнату и встала напротив Джека. И он снова жадно смотрел на движения ее ног, на покачивания ее тела. Полли снова взяла стакан из рук Джека и поставила его на столик.