Александра Маринина - Дорога

Варфоломеев расплылся в улыбке, словно ему сказали, что он присутствовал при рождении научного открытия или еще чего-нибудь такого же важного и значительного.

– Можете себе представить, Михаил Филиппович, – продолжал Родислав, – как отреагирует наш товарищ генерал-лейтенант, если узнает, что Колька выкинул такой фортель? То есть то, что парень негодяй, это даже не обсуждается, дома я ему всыплю по первое число, но деда жалко. Что будет, если он узнает! А ведь у него давление, сердце, и вообще он человек немолодой. Мы с женой стараемся ничего неприятного ему не сообщать, беречь от плохих известий.

– Да я понимаю, Родислав Евгеньевич, я все понимаю, но ведь в отделении уже знают…

– Колька разболтал?

– Ну… – Варфоломеев потупился, – ваш сын начал, а я подтвердил. Коле-то никто, конечно, не поверил, но я же знал, что он правду говорит.

– Это плохо. А вы могли бы сказать вашим коллегам, что ошиблись? Да, действительно, на вашем участке проживает внук генерала Головина по фамилии Романов, но тот парень, которого доставили в отделении, не он, а просто его однофамилец. Подумайте, Михаил Филиппович, ложь совсем невинная, а здоровье генерал-лейтенанта вы сбережете.

– Да я-то что, – забормотал капитан, – я всегда пожалуйста, только если кто-нибудь уже растрепал и информация ушла бесконтрольно, тут я ничего не смогу…

– Давайте с вами будем надеяться на то, что никто пока ничего не рассказал. Вы сейчас скажете дежурному, что ошиблись, что это другой Романов, вот и все. Выпейте с ним за дружбу и искоренение правонарушений на всей обслуживаемой территории. – Родислав достал из портфеля бутылку виски и сунул в руки участковому.

Инцидент можно было считать исчерпанным. Оставалось только надеяться, что не нашлось пока резвого любителя посплетничать, который бы уже разболтал, что внук самого Головина попался на спекуляции.

– Пап, я козел, – встретил Родислава сын. – Я все осознал.

– Что ты осознал?

– Что не надо было трогать дедов подарок, – сообщил Коля с покаянным видом. – Нехорошо это.

– А спекулировать, по-твоему, это хорошо, нормально?

– Ну пап, – Коля сделал круглые глаза, – какая же это спекуляция? Вот если бы я купил за рубль, а продавал за два и имел бы навар, тогда да, это была бы спекуляция. А я же не покупал, я свое продавал. Что тут плохого?

– Больно грамотный, – проворчал Родислав, у которого виноватое лицо сына уже отбило всякую охоту к строгим воспитательным беседам. – А зачем орал на все отделение, что твой дед – замминистра и что он всех поувольняет к чертовой матери? Кто тебе дал право спекулировать именем деда, заслуженного человека с незапятнанной репутацией? Ты что, не понимал, что ему обязательно кто-нибудь расскажет, что до него дойдет вся эта история?

– Да ты что, папа, – Коля сделал вид удивленный и непонимающий. – Все совсем наоборот было. Да, я говорил, что мой дед – генерал Головин, но я же, наоборот, просил ничего ему не говорить, потому что у деда давление и все такое. Я же хотел как лучше.

Родислав ему не верил, потому что давно уже понял, что его сын – лжец, каких мало. Но у него не было ни малейшего желания затевать длительную разборку, повышать голос, сердиться, наказывать… Повзрослеет – поумнеет, думал он, всем пацанам в его возрасте хочется денег, они еще не понимают, что их надо зарабатывать, а не получать даром. Ведь если ребенок с самого рождения все получает даром, не затрачивая труда, то откуда взяться пониманию того, что деньги зарабатываются трудом? Это приходит только с годами, надо просто набраться терпения. Будем надеяться, что у Кольки хватит мозгов не вляпаться во что-нибудь посерьезнее.

– Ты маме скажешь? – робко спросил сын.

– Обязательно.

– А может, не надо?

– Надо. У меня от мамы нет секретов. Мама должна знать, что с тобой происходит.

– Она будет ругаться… – заныл Николаша.

– Конечно, будет. И правильно, ты это заслужил. Иди делай уроки.

Коля понуро поплелся в детскую, где над домашним заданием корпела Леля. Родислав подумал, что теперь в комнате детей и вправду стало совсем тесно: с тех пор как Леля пошла в школу, пришлось поставить второй письменный столик, совсем маленький, но он занял весь остаток свободного пространства. Придется разводить ребят по разным комнатам, а это означает, что у Любы и Родислава больше не будет собственной спальни, спать им придется в гостиной, которая до сих пор выполняла функцию общей комнаты и одновременно комнаты для гостей: здесь спали Клара Степановна, если оставалась ночевать, и Тамара с Григорием, когда приезжали в Москву повидаться с Романовыми.