Эмилия Прыткина - Happy Life навсегда!

– Вот мы недавно беседовали с Игорем Николаевичем и подумали: почему раньше люди писали такую красивую музыку, а теперь не пишут? Или, например, стихи. Взять хотя бы Пушкина – ведь это же гениально, а современные поэты – сплошной мат и попса, – сказал Даниил Андреевич. – А что вы думаете по этому поводу?

– Я думаю, что Пушкина в свое время тоже считали попсой, – лениво ответила я, рассматривая сквозь тонированное стекло проносящиеся мимо деревья. – К тому же Пушкин тоже матерился, а уж как мой любимый Бродский матерился – страшно сказать. Но тем не менее это нисколько не умаляет его достоинств.

– Не скажите, Анна, не скажите. Пушкин – вершина русской поэзии, а что такого написал ваш Бродский? – поинтересовался Даниил Андреевич. – Он поэт или прозаик?

– Поэт, – нахохлилась я.

– Хм… никогда не слышал, прочитаете что-нибудь?

– Могу, – сказала я, прокашлялась и медленно, растягивая слова, продекламировала:

Даниил Андреевич воззрился на меня с таким изумлением, что мне расхотелось читать дальше.

– Ах-ха, – засмеялся он, – вы такая шутница! Этот Бродский ваш знакомый? У него проблемы? Мы можем как-то ему помочь?

– Боюсь, что не сможете, он умер, – ответила я.

– Какая жалость, если бы мы встретились с ним раньше, возможно, он был бы еще жив. Вы знаете, Анна, я лично вытащил с того света одного мужчину, который год назад освободился из колонии. Да-да, взял и вытащил. Благодаря Magic Pills он избавился от туберкулеза и сейчас живет в Москве и организует свою команду. Возможно, ваш Бродский… Как его звали?

– Иосиф, – ответила я. – Даниил Андреевич, вы же сказали на презентации, что были учителем в школе, как же вы не знаете Бродского?

– Я был учителем труда и гражданской обороны, – резво отреагировал Даниил Андреевич. – Знаете, Анна, я никогда не тяготел к чтению, к литературе. Вот сейчас наверстываю упущенное, благо времени теперь хватает и на работу, и на отдых. Я, пожалуй, почитаю вашего Бродского, смешные у него стихи.

На спуске к дачному поселку Даниил Андреевич притормозил и медленно покатился по серпантину. На подъезде к обложенному белым мрамором трехэтажному дому образовалась целая выставка дорогих иномарок – такой мог бы позавидовать самый крутой автосалон в городе. Даниил Андреевич вышел из машины, помог выйти мне и набрал код на железной двери. Ворота открылись, мы вошли в сад.

Увиденное поразило меня не меньше, чем бал-презентация. На стриженом газоне полукругом были расставлены столики и стулья, за которыми сидели люди – дамы в роскошных нарядах, мужчины в смокингах; по аллее сновали лакеи с подносами, а между деревьев, горделиво распушив хвосты, расхаживали павлины. На террасе перед домом стоял Игорь Николаевич – в белом костюме с белоснежной орхидеей в петлице. Увидев меня, он улыбнулся и хлопнул в ладоши. Люди за столиками замолчали. Игорь Николаевич подошел ко мне, взял за руку и подвел к одному из столиков.

– Дамы и господа, хочу представить вам сотрудника нашей компании, талантливого копирайтера – Анну Ветрову. Прошу любить и жаловать.

Люди, улыбаясь и аплодируя, стали подниматься со своих мест. Я покраснела и улыбнулась в ответ.

– Анне предстоит нелегкая работа, я поручил ей написать летопись нашей компании, долгожданную летопись, которую вы так ждали, – сказал Игорь Николаевич.

Услышав слово «летопись», люди зааплодировали с еще большей силой. Игорь Николаевич слегка опустил голову, и аплодисменты смолкли.

– Я пригласил Анну, чтобы она воочию убедилась, как прекрасен тот мир, в котором мы с вами живем. Прекрасен ли он? – спросил Игорь Николаевич.

– Прекрасен! – хором закричали люди, точь-в-точь как на презентации.

– Я чувствую, что Анна до сих пор в чем-то сомневается, но сегодня мы развеем ее сомнения, правда?

– Правда! – грянул хор.

– Я вообще-то не сомневаюсь, – ответила я и заметила за соседним столиком продавщицу из магазина рядом с обокравшим ее сантехником Василием.

От вечно уставшей, издерганной женщины с унылым лицом, которая еще несколько дней назад торчала за прилавком среди колбасных обрезков, не осталось и следа. Передо мной стояла уверенная в себе дама средних лет, в шикарном пышном платье, спускающемся к ногам мягкими атласными складками. Увидев меня, продавщица помахала рукой и улыбнулась. Я улыбнулась в ответ.

– Присаживайтесь, Анна, прошу, – подвинул мне стул президент.