Сергей Шаргунов - Птичий грипп

Ира сказала, что недавно сюда переехала. Она сняла в этом подъезде квартиру, тремя этажами выше. Сели у нее. Кофеек. Белые чашки. Собака исступленно выла и царапалась, запертая на балконе.

– И чего же вы все-таки добиваетесь?

– Цель – ничто, движение – все, – вдруг честно сказал Иосиф, и голос его ломко дрогнул.

Ира начала говорить свою правду:

– А я так хотела с тобой познакомиться… Даже сочиняла всякое! Кому-то говорила, что у нас с тобой… история… Надо же, вышла с собакой, она погуляла, идем в подъезд, а тут ты… из подъезда! Это случай!

– Не случай, – сказал Иосиф ласково.

– Судьба? – И тут в ее глазах мелькнула ледяная злоба.

Такой силы злоба, что этот странный взгляд он стремительно залепил поцелуем.

– Ты сладкая, – выдохнул, отвалившись и, по законам жанра, потянулся за сигаретой. – Я тебе понравился?

Ира ответила что-то. Тоже закурила. Он что-то сказал. Потом она. Их роман завязывался, вился табачный дымок…

Полгода тому назад она подцепила ВИЧ от случайного нацбола. Теперь она мстила. Ей и денег за это отвалили в спецслужбе. Подселили именно в этот подъезд. Чтобы удалась смерть ворона.

С деньгами навстречу смерти, убивая естеством своим… Страшная девка.

Газ-нефть! Газ-нефть! Газ Освенцима и вязкая нефть небытия…

«Прочь от них, прочь», – говорил себе Степан Неверов.

Отец Степана Анатолий Валентинович был мужик с толстым добрым лицом в трогательных прожилках. У него трясся подбородок. Раньше он работал в книжном издательстве – на полутехнической должности: сверял достоверность фактов, изобличал нелепицу, нарушения логики. Он был страж реальности и остался стражем. Мама, Зоя Федоровна, была изящная, чуткая, маленькая, с выразительными, всегда ждущими чуда глазами, замудоханная жизнью. Она работала в «Союзмультфильме», кропотливо прорисовывала черточки Жар-птицы или Черной Курицы. В этом ее занятии, вроде бы посвященном детям, был какой-то ужасный канцеляризм, жертвенная обреченность на бессмыслицу. Она брала работу на дом, и маленький Степа видел, как нелегко и нудно за часом час, штришок за штришком рождается сказка, которая в бешеном оголтелом темпе промчится в телевизоре. Но он все равно любил мультики и, когда их смотрел, ловил себя на нездоровом, неприличном интересе. Как будто он предавал маму, хотя она ему с удовольствием их включала. Потому что он знал, откуда берутся эти мультики. И все равно смотрел, увлекаясь. Он пробовал испытывать гордость за маму, глядя в экран, но эта умственная зацепка мешала отдаваться восторгу, и он забывал и маму, и гордость, и окунался с головой в перья Курицы…

Мама родила Степу поздно, в тридцать девять, с отцом они были погодки, нынче – пенсионеры.

На деле они дали ему свободу, баловали, никогда особо не вникали в его жизнь. На словах изображали строгих наставников.

В социологи он пошел почти случайно. Старая его тетка преподавала на соцфаке. Когда он поступал, она его готовила. Лето было раскаленное, город-сковорода, через месяц после экзаменов тетя умерла от сердца.

Степан избегал бесед с родителями. Но они любили с ним поговорить, постращать бедами, повыпытывать о том, как он живет и чем увлечен, не вдаваясь в суть, а так, просто так, для самоублажения.

ОТЕЦ: Чего ты все увиливаешь? Поговорил бы с родней.

СЫН: Я не увиливаю.

МАТЬ: Правда, Степ. Расскажи, на работе ребята хорошие?

СЫН: Да ничего так. Я же на месте не сижу.

ОТЕЦ: Ноги кормят… Только куда ты все бегаешь, я так в толк и не возьму.

МАТЬ: Степа, ты смотри, как бы тебя не подставили.

СЫН: Кто?

МАТЬ: Я у тебя нашла газету и листовки. Читать страшно. Вроде многое правильно написано. Но язык какой грубый! Взрослому человеку такое читать стыдно…

ОТЕЦ: Это которые? Которые яйцами кидаются?

МАТЬ: Ну да, еще министерство недавно захватили… Помнишь, по радио говорили.

ОТЕЦ: Да. Отчаянные ребята. Вроде за народ. Только не тот это метод. Мальчишки жизни свои калечат.

МАТЬ: Толь, ты просто не читал, что у них там понаписано. Вперед! К топору! Страшно читать эти кошмары.

ОТЕЦ: Степан, чего ты с ними водишься? Приключения себе ищешь на одно место? Дадут по кумполу – будешь знать.

СЫН: Ну, я не с ними…

ОТЕЦ: А чего тогда?

СЫН: Надо. Работа такая. Интересно мне. Я с разными вожусь. У меня семь организаций.

МАТЬ: И со всеми ты водишься?

СЫН: Да.

МАТЬ: Когда ты только время находишь? А они хоть знают, что ты с ними со всеми сразу? Или в каждой думают, что ты только с ней?