Ярослав Веров - Господин Чичиков

Чичиков с удовольствием расписался, даже причмокнул. Подул на подпись и спрятал купчую в карман. Заметив, что Шкурченков смотрит на него как-то просительно, откровенно грубо спросил:

– Чего тебе еще?

– А с женой как?

– А что мне за дело до твоей жены? Прощай.

Чичиков покинул Шкурченкова. Тот долго сидел в неподвижности и смотрел на деньги. Чувствовал он большое утомление и ватность мысли. Но потом все же очухался. И тогда позвонил Вячеславу Тихоновичу Паляницыну.

Переговорив со Шкурченков, Паляницыну отключил мобильник и сообщил директору Института прогрессивной кибернетики, у которого он был в гостях:

– Шкура только что мертвые души продал.

– Вот как? – промурлыкал хозяин дома. – И кому же, интересно?

– Некоему Чичикову, по которому меня просила поработать прокуратура.

– А что же мне не говоришь?

– А что, тебе все говорить?

– Если человек интересный, то говорить. Вон, души скупает.

– Днем я этого не знал.

– Да, интересная каша заваривается… – мечтательно произнес директор, позвякивая ложечкой в стакане с чаем. – Пора, наконец, Вячеслав Тихонович, проверить, чего мы стоим.

– В смысле?

– Не напрягайся, в научном.

И хозяин дома мелко рассмеялся, как бубенчиком зазвенел.

А Чичиков, выйдя от Шкурченкова, подумал вслух: «Четверо-то оно четверо, а вот пятый кто? Нехороший паренек, порченый. Не по моей ли части порченый?» Город Н. нравился Чичикову все меньше.

В фирмах города Н. принято было работать и по субботам. «Эъ» не была исключением. В девять утра к двери офиса подошел Артем. Дверь заперта, контора на сигнализации. Что за черт?

У Артема был ключ, он снял контору с охраны и вошел. Минут через десять он понял, что вчера чего-то недогнал или упустил. Наверное, шеф сделал эту субботу нерабочей. Еще минут через десять он собрался уходить. Не звонить же в самом деле шефу и спрашивать? А домашних телефонов сотрудников он не знал. Но тут позвонил сам Шкурченков, удивился, что отвечает молодой сотрудник. И вскоре явился лично. Глаза его как-то странно бегали. Движения отчего-то были суетливы.

– Что, никого нет? – спросил он с порога с некой поспешностью и придыханием.

Артем пожал плечами. Босс обошел, точнее обежал комнаты и опять спросил:

– Что, никого не было?

– Я не знаю…

– Что ты вообще знаешь? Что ты вообще можешь знать?! – вдруг истерично заорал босс, осекся и просверлил Артема таким диким взглядом, что тот аж съежился. – Пятый не его клиент… Ах, мать твою! Да это же кидалово! Его надо срочно за жопу брать! Мочить урода!

И не объяснив ровным счетом ничего – кого брать, зачем мочить, – выскочил на улицу.

Артем на всякий случай сидел еще час. Потом ему стало совсем тоскливо, он хотел было выпить еще одну, уже пятую по счету чашку кофе. Но вместо этого дерябнул Потемкинского коньяка, грамм сто пятьдесят. После чего решился все же уходить. Тщательно запер дверь, сдал на охрану, проверил, хорошо ли заперта. На сегодня рабочий день был закончен.

Каждую субботу, к двум часам дня не самые последние люди города Н. собирались в бане: попариться и потрепаться. Маленькая, уютная банька размещалась в неприметном подвальчике обычной пятиэтажки.

Уже приехали Паляницын, Мотузко, деляга Зуб и другие. А вот Шкурченков задерживался. С утра он обрывал телефоны своих сотрудников, послал охранника с шофером по всем четырем адресам. Исчезнувшие сотрудники были людьми одинокими – кто разведен, а кто еще не успел обзавестись семьей. Поэтому некому было объяснять, дома ли они, или, если нет, то куда делись. К полудню Шкурченков дошел до такой степени бешенства, что решил лично участвовать в операции: велел везти его к этому уроду Сычаге и ломать к черту двери квартиры. Охранник поддел фомкой фанерную дверь, запертую на хлипкий замок, и без труда сорвал ее с петель.

– Вот уроды, – удивился Шкурченков. – Мало я им, что ли, плач у, чтоб дверь нормальную поставить?

Но вспомнил, что Сычага брал на фирме хорошую индонезийскую дверь, и сказал охраннику:

– Ну, давай, ты первый.

В квартире Сычаги было пусто. То есть совершенно пусто – ни тебе стола, ни тебе стула. Голые стены. Спать не на чем, кушать не из чего. Даже газовой плиты не было. Дверь на балкон забита, окна тоже наглухо заколочены. Трубы все и в кухне, и в ванной, и отопления обрезаны и заварены.

Валентин Павлович, дабы унять ярость и страх, подъехал к ближайшей пивной и, оставив охранника с шофером, пошел глушить пиво. Несколько взяв себя в руки, он решил разобраться и с остальными квартирами. Теперь уж он не выходил из своей «Ауди», а сидел и ждал, что придут и расскажут. А что рассказывать-то было? Везде одно и тоже. Только с квартирой секретарши произошла небольшая накладка. Соседка-старушка, приоткрыв взятую на цепочку дверь, испуганно спросила: