Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

На следующий день Таня потащила Сережу на работу на пятнадцать минут раньше. В лесочке у проходной они встретились с Валентиной Михайловной и Мишей. Все сказали: «Доброе утро!», и приглашенные стали смотреть на Таню, зачем она их позвала. Таня начала:

– Я попросила вас прийти, потому что узнала… узнала, что… Я думала, что мой муж ходит на работу работать. А он завел шашни! Поэтому, я прошу вас, чтобы вы высказали свое отношение к этому…поступку.

Сережа от неожиданности раскрыл рот, Валентина Михайловна покраснела и стала смотреть в землю, ничего не говоря. Миша смотрел на Таню и думал, что бы такое сказать. Таня почувствовала, что коллектив еще не созрел для осуждения Сережи, поэтому продолжила.

– Я знаю, кто предмет. Это – ваша Галочка, как вы ее все называете. Она замужняя женщина, у нее дети. Она член профкома. Какое она имеет право!

Сережа испытал жгучий стыд за жену перед Валентиной Михайловной и Мишей. Какой позор! От неожиданности, от смущения Сережа, что называется, потерял лицо и понес ахинею.

– Таня, ты ошибаешься. Мы с Галей связаны по работе. Потом, у меня в лаборатории много нуждающихся в санаторно-курортном лечении, а Галя имеет вес в профкоме и может помочь. Вот, например, Валентине Михайловне нужна путевка в Кисловодск. Правда, Валентина Михайловна?…

Вот так-то вот… Струсил Сережа, отказался от своей Галочки, стоя перед судьями в лесочке у проходной, как апостол Петр отказался от Христа в Гефсиманском саду. Всю жизнь потом стыдился Сережа своего малодушия…

Валентина Михайловна молчала, и Сережа тоже замолчал. Заговорил Миша.

– Тань, мы-то с Валей тут причем?

– Вы – коллектив, и можете высказать свое мнение, – ответила Таня.

– Но дело-то не коллективное, скорее семейное, – продолжал мягко уходить в сторону Миша.

– Я пригласила не весь коллектив, а только двух человек, которых уважаю, – попыталась наладить контакт Таня.

– Нет разницы, двоих или десятерых, – сказал Миша.

– Нет, так не годится. Перед вами морально разлагается человек, а вы не хотите его спасти? Вы что, боитесь, потому что Сергей – ваш начальник? – Таня призвала Мишу проявить гражданскую позицию.

– Вот что, – сказал Миша, отзываясь на Танин призыв быть твердым. – Шашни там у вас или не шашни, любовь у вас или профсоюзная работа, мы не знаем и знать не хотим. Ты как будто родителей вызвала в школу. А это не повод устраивать родительское собрание. Сама разбирайся со своим двоечником. Пошли, Валя.

Миша взял под руку Валентину Михайловну и повел к проходной. Танина затея не удалась. Она ошиблась в этих людях. Думала, что они принципиальные, ответственные, а они то ли трусы, то ли подхалимы.

Дальше Танины действия были просты и незатейливы: она устраивала мужу скандалы каждый день. Говорила, что должна быть для него «вне конкуренции», что она отдала ему молодость, родила ему двух прекрасных детей, и теперь, когда она уже в возрасте, он стал заглядываться на скверных женщин. Говорила, что не понимает, как это Сережа клюнул на такую жирную бабу, тогда как раньше ему нравились стройные женщины. Попрекала тем, что вытащила его из дальневосточной дыры, всем обеспечила, а он чем ей ответил?

Таня узнала телефон мужа разлучницы и позвонила ему, чтобы спросить, знает ли он про эту связь и как реагирует? Но тот отреагировал странно. Сказал, что единственное, чем они с Татьяной Андреевной могут отомстить, так это встретиться и в ответ на их неверность тоже наставить им рога. Он еще ерничает! Шут гороховый! Правильно говорят, муж и жена – одна сатана.

Таня не была особенно занята ни семьей, ни бытом, ни работой, и незаполненная душа ее полностью налилась обидой, возмущением, негодованием. Себя жалеть – каждый большой мастер.

А Сережа смотрел на кричащую жену и думал: «Чего она орет? Хорошо бы замолчала…» Сережа старался, чтобы дома не знали о конфликте, Таня же, напротив, хотела, чтобы гнусное поведение Сережи стало предметом семейного обсуждения.

Покричали, поговорили, потом прошло. Ни Сергей, ни Таня разводиться не собирались…

Увы, читатель, мой герой изменял жене. Такое предосудительное поведение Сергея Зуева нуждается в некоторых комментариях.

Интимная сторона семейной жизни не очень устраивала Сергея. Естественные поползновения мужа Татьяна могла пресечь грубым отказом. Могла уступить, но демонстрируя явное нежелание. Однажды сказала ему как будто выстраданное: «Слушай, я давно хотела тебя спросить, а ты не можешь без этого обойтись?» Сережа обиделся, замер, отодвинулся от жены. Потом целую неделю смирял свою плоть. Так он всегда поступал, когда его прогоняла жена, пока гормоны не перебарывали обиду: в конце концов, с какой стати терпеть! Любой повод для перерыва в интимных отношениях Таня использовала сполна. Если, например, болела Анна Петровна, то Татьяна устраивала переселение. Она ночевала с матерью, чтобы якобы помочь, если что, а Прокофьич спал в одной комнате с Сережей. Ночью Танька дрыхла без задних ног, а Прокофьич тащился, вздыхая и будя Сережу, в другую комнату, чтобы подать больной лекарство или питье. Комедия продолжалась и после выздоровления, Татьяна выгадывала каждую ночь, только бы не спать с мужем.