Александр Кондратьев - Белый человек

Ее ждал необычный вечер — это она поняла сразу. Ботинки в прихожей стояли в аккуратном порядке. Книжки, носки, стаканы, тарелки, полные крошек, — все пропало с пола, где лежало целыми днями. Когда Глеб, ее сын, нервничал, он начинал прибираться и все расставлял по местам — это он унаследовал от нее. Но такое случалось с ним нечасто, так что большую часть времени он создавал вокруг себя хаос.

Глеб сидел на кухне и нервно хрустел пальцами. Он посмотрел на вошедшую мать затравленным взглядом. Снежана внутренне подобралась. Ее ждал непростой разговор. Но она знала, что однажды его не избежать — и вот этот день наступил.

— Привет, сынок! — сказала Снежана. Она проскользнула к холодильнику, открыла дверцу и начала изучать содержимое. Она надеялась, что все-таки обойдется без разговоров. Не обошлось.

— Мам, — сказал Глеб глухо — так, будто у него в горле застрял комок. — Я хочу… мне нужно с тобой поговорить.

Снежана быстро посмотрела на сына, кивнула и продолжила изучать содержимое холодильника. Она не знала, что хочет там увидеть, она не была голодна — ей просто нужно было на чем-то сконцентрироваться. Она поймала себя на мысли, что долго держит дверь открытой и захлопнула ее. Снежана метнулась к тарелкам в сушилке и принялась их перебирать.

— Мам, я давно должен был тебе рассказать… Только ты не ругайся. Я не хочу тебя расстроить.

Снежана гремела тарелками, но, услышав отчаяние и безнадегу в голосе сына, усилием воли подавила свое волнение. Тяжело, но она взяла себя в руки. Она подошла к столу, выдвинула стул и села рядом с сыном. Нервничая, он сильно стучал ногой по полу. Снежана положила руку ему на колено, и он перестал.

— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — сказала Снежана. — Я твоя мать, и я тебя отлично знаю. Мне не нужно признание. Мне нужен ты. Ты — моя жизнь.

Глеб удивленно захлопал глазами. Щека дернулась: он попытался улыбнуться. Заблестели слезы, но сын потер глаза кулаками и посмотрел в сторону, пытаясь сдержаться.

— Ты знаешь? — сказал он со слезами в голосе.

— Знаю. Но что бы ты ни делал, кем бы ты ни был, ты мой сын, и я люблю тебя.

Глеб бросился к матери и крепко обнял ее. Тело его дрожало в беззвучных рыданиях. Снежана гладила его по голове и улыбалась. Последний раз она его обнимала вот так много-много лет, когда еще он был мальчиком, которому нужна была мама.

Она улыбалась.

Иван, кузнец, шел домой. По рукам разливалась приятная усталость. За день он намахался молотом и изжарился.

Он выковал решетку для очередной могилы. Ему нравилось, что получилось в итоге: не решетка, а настоящий железный сад. Он обвил железные прутья изящным плющом, тут и там впаял в ограду железные розы. Так хотела семья погибшего, а он только рад — в конце концов за это он и получает деньги. Покойник был музыкантом, из хорошей семьи, и родственники предпочли закопать тело в землю по древнему обычаю, а не сжечь, как это было принято. Они торопили его с заказом, а он и рад был занять руки.

Последние дни выдались в Приюте мрачными. Но за работу Ивану прилично заплатили, так что он чувствовал душевный подъем. Прохладный вечерний ветерок остужал его прожаренное тело, воздух вокруг был наполнен приятными запахами травы и деревьев, и кузнецу казалось, что все плохое позади. Приют оправится от потрясений и заживет привычной жизнью.

Хорошие предчувствия сменились плохими, когда Иван подошел к дому. Его дом стоял на окраине Приюта, в некотором отдалении от всего городка. Ближайший его сосед, рыбак Данила, жил в нескольких минутах ходьбы, домики отделяла естественная стена из нескольких елей.

Было непривычно тихо. Обычно кузнеца встречал приветственный собачий лай: его добрый старый пес радостно заливался, почуяв хозяина; услыхав пса, навстречу выбегала дочурка, чтобы броситься папе на шею, а за ней уже выходила жена. Она тепло улыбалась ему, а в руках всегда что-то было: вязание или недомытая тарелка. Люба никогда не сидела без дела.

Конура пса пустовала. Входная дверь чуть поскрипывала на ветру. Кузнец толкнул дверь рукой и зашел в дом. Быстро смеркалось, но было еще достаточно светло. Пол был чем-то испачкан — казалось, что все залила грязная вода. Не было возможности переступить через нее, и кузнец осторожно наступил на пролитое. Характерный запах указывал на то, во что отказывались верить глаза.

Кровь.

Иван сделал несколько торопливых шагов через кухню в комнату. Все было в крови: будто под крышей его дома пролился алый дождь.