Сергей Кузнецов: Двигатель торговли

«Слусай, я тебе запласю, только выпусти меня! — проглатывая слова, затараторил Фигуров. — У меня есть деньги! Мозет, не так много, но достатосно! Триста тысяс! Сетыреста тысяс! Пятьсот! И долларов! Долларов! Не рублей!» Рыжий демон сквозь клубы табачного дыма смотрел на него и укоризненно качал головой. «Ну, семьсот! Восемьсот! Больсе не могу! В долларах зе! В долларах!» — не унимался Фигуров. Рыжий по-прежнему качал головой. «Ну, мозет, дасе миллион, мозет! Ну, давай, согласайся! Сего тебе?» — уламывал Фигуров своего похитителя.

Партоген Фигуров посмотрел на внезапно помрачневшего рыжего. Безнадежно, подумал он. «Безнадесно!» — сказал он вслух. Испуганно нащупал зубы языком и еле удержался, чтобы не заорать. Двух или трех передних зубов на месте не было. Он вспомнил, как он всегда гордился своими зубами. Почти у всех его ровесников уже давно стоят протезы и коронки, а у него — свои зубы, и все тридцать два! Были… Были! «Да, сука, убей меня! Убей! Нисего я тебе не дам, гадина! Нисего!» — заорал он.

Рыжий спокойно докурил папиросу, бросил ее на пол и растер ботинком из грубой черной кожи. Пятьдесят шестого размера? Он смотрел на Партогена Фигурова с каким-то непонятным сожалением. Примерно так смотрит жестокосердный отец на сильно провинившегося ребенка. Сейчас он снимет с себя широкий ремень, высечет до полусмерти бедного дитя и останется довольным. Садюга!

«Ну что, попили? А теперь можно и покушать!» — сказал рыжий. Фигуров только теперь ощутил голод. А ведь он действительно давно не ел! Рыжий отошел в дальний угол, поднял старый облезлый тулуп, выбрал из всех коробок одну, самую яркую, и, переваливаясь с одной ноги на другую, поднес к табуретке.

«Паря, ты, наверно, уже догадался, что будешь кушать?» — растянув рот до ушей, спросил он. Фигуров на самом деле увидел на коробке знакомое изображение золотой короны и надпись «King», сделанную готическим шрифтом. «Батончики „Кинг“ — не только для короля и его свиты, но и для простых смертных!» — заученно оттарабанил рыжий клоун.

«А ведь он хочет замучить меня до смерти», — впервые подумал Фигуров, и эта мысль заставила его содрогнуться всем телом. Он забился, как большая рыбина, запутавшаяся в сети, но панцирь из скотча держал его крепко.

Рыжий палач открыл коробку, распечатал батончик, взял почти стограммовую шоколадную конфету двумя своими желтыми пальцами и подошел к Фигурову. «Открой рот!» — властно приказал он. И Фигуров… покорно открыл. Он сам удивился своему смирению, своей готовности делать все, что ему прикажут, лишь бы его не били. В конце концов, его же не заставляют есть собственное дерьмо!..

Батончик оказался приторно сладким, но вкусным. Несмотря на то, что есть лежа было крайне неудобно, Фигуров методично жевал его, испытывая даже некоторое удовольствие. Вкус когда-то рекламируемого с его помощью «Кинга» напомнил ему о торте «Черный принц», который так здорово готовила его мама. Именно она, сама того не ведая, учила его азам рекламы, говоря: «Запомни, сынок! Люди сначала едят глазами, а уже потом ртом. Пища должна быть прежде всего красивой, и она наверняка покажется вкусной».

«А ну, не чавкай!» — окрикнул рыжий. Фигуров вздрогнул. Именно так ему говорила в детстве мама. Он дожевал батончик и почувствовал, что уже сыт. Однако рыжий полез за вторым. «Я не хосю! Хватит усе!» — закричал он.

«Открой рот!» — снова приказал рыжий. Фигуров снова стал покорно откусывать и пережевывать куски, стараясь не торопиться, чтобы потянуть время. Он пытался думать о «Черном принце». Не получалось. Торт все-таки был гораздо вкуснее. Когда он доел второй батончик, его вкус показался ему просто омерзительным. Он почувствовал, что к горлу подходит тошнота. Но он даже не мог привстать, чтобы его вырвало не на себя. «Мне плохо, плохо! Хватит!» — запричитал он. Но рыжий уже совал ему в рот третий батончик.

Партоген Фигуров вспомнил, как любил он сладости в детстве. Он ведь мог за один присест зарубать коробку шоколадных конфет. «Тушеныч» — ласково называла его мама, и он не обижался, потому что действительно был пухленьким мальчонкой. Но время прошло, он стал самым успешным бизнесменом в сфере рекламы и на полмили обошел всех своих недавних конкурентов. Он завоевал почетное право продвигать визажиста Сергея Скотова, модельеров Веню Медведева, Василия Васенцова, промышленника Аскольда Рабиндранатовича Семибогатова. Да перед ним теперь заискивали члены Государственной Думы! Попробовал бы теперь кто-нибудь назвать его «Тушенычем»!..