Владимир Лидский - Улети на небо

Итак, мы взяли Симбирск, и Троцкий завопил «Республика в опасности!». Большевики понимали, что с Волги начнется победоносный марш Белой армии, и срочно начали новую мобилизацию. Из-под Казани, между тем, пришло сообщение: чехи там едва держатся. Каппель, не завершив симбирской операции, срочно повернул на север. Комуч был против штурма Казани, считая, что сил для этого у Народной армии недостаточно. Правительство предлагало Каппелю лишь демонстративно пройти до устья Камы, но он считал, что демонстрации подобного рода не могут нести в себе никакого практического смысла.

Поэтому вечером 5 августа 1918 года мы твердо стали на казанские рубежи. В преддверии Казани наша речная флотилия взяла чехов и высадила их возле городских пристаней. Каппелевские отряды продвинулась выше по Волге, высадившись у деревни Верхний Услон. Остальные войска — и моя батарея в том числе — миновали Казань и поднялись еще выше, где в районе Романовского моста вступили в артиллерийскую дуэль с береговыми орудиями красных…»

Полковник бросил писать. Пальцы сводила судорога; изуродованные подагрой суставы не могли долго работать. Он положил руки на колени, всмотрелся в темно-синий потолок. По веселым разноцветным пятнам, отражаемым стеклом Тиффани, словно по луговым цветам, порхали прекрасные тропические бабочки, покинувшие пыльные коробки коллекционных убежищ, ползали неповоротливые бронзовки, майские жуки и божьи коровки… полковник засмотрелся и вспомнил, как сверкали и переливались драгоценности в подвалах Казанского банка, — так же точно, как эти прекрасные Божии создания, вдруг ожившие волею переменчивой природы.

Сопровождающие держали в руках свечи и керосиновые лампы, у кого-то был даже электрический фонарь, и весь этот тусклый свет отражался в еще неупакованных, стоящих на стеллажах предметах. Золотых слитков на полках было немного, основная их часть покоилась в опломбированных ящиках с печатями Государственного казначейства; черные двуглавые орлы, нанесенные через трафареты на грубые доски упаковки, раскинув могучие крылья, охраняли золото от чужого взгляда или возможного посягательства. На отдельных полках стояли золотые и серебряные императорские сервизы, предметы церковного культа, в открытых фанерных коробках грудами лежали ювелирные изделия, драгоценные камни и ордена. В отдельном помещении были складированы платиновые полоски, золотые пластины и кружки┬, а также техническое золото, принадлежавшее Главной палате мер и весов. Это было волшебное зрелище! Однако никто из присутствующих не выказывал восхищения или иных чувств, словно люди осматривали простые кирпичи.

Каппель быстро создал рабочую комиссию, и она приступила к подсчету захваченных трофеев. Золото решено было сразу же переправить в Самару на пароходах. Красные, отступая, увели с собой весь гужевой транспорт, и в городе невозможно было сыскать ни одной повозки, телеги, коляски или хоть какой-нибудь мало-мальски сносной брички. Командующий приказал подогнать к зданию банка городские трамваи, чьи пути были проложены совсем рядом. Сидя за простым канцелярским столом в одной из рекреаций хранилища, он тщательно записывал в толстую тетрадь все выносимые предметы. Во время подъема из подвалов тяжелых ящиков один из них уронили, и монеты рассыпались по полу в разные стороны. Солдаты принялись собирать их, горсть за горстью складывая перед Каппелем. Он внимательно пересчитывал их и записывал данные подсчета в ту же тетрадь. Ни один даже самый маленький полуимпериал не пропал, все сошлось с составленной ранее описью.

Полковник прикрыл глаза и… груженные золотом трамваи, постукивая колесами на стыках рельс и мелодично позвякивая, потянулись один за другим на казанскую пристань. Они летели в предрассветном тумане, зябко дрожа, на их окна ложилась нежная холодная морось… изнутри стекла покрывались томительной испариной, и вагоны захватывал волшебный полумрак… слоистая голубовато-зеленая мгла наползала на сложенные ровными рядами ящики, на фигуры офицеров охраны, крепко сжимающих в руках винтовки с примкнутыми штыками… вагоновожатый впереди был виден словно сквозь толщу воды, над которой белеет яркое безоблачное небо… и над ящиками с золотом медленно скользили прекрасные золотые рыбы… золото от золота, подумал тогда полковник… нет, в то время, конечно же, поручик… золото от золота, а серебро от серебра… длиннохвостые рыбы, поблескивая драгоценной чешуей, свободно перемещались по пространству вагона, задевая своими плавниками безмятежные лица офицеров, а снаружи — и это хорошо было видно сквозь окна — вагон сопровождали могучие двуглавые орлы, как будто только что покинувшие трафаретные плоскости упаковочных ящиков… они летели в некотором отдалении, плавно планируя вдоль трамвайных путей, и этот магический эскорт придавал зрелищу, которое могли бы увидеть редкие прохожие, случись они в этот час на улице, особую торжественность и таинственность…