Вадим Панов - Отражение

– Это Бергер попросил ее подвезти, – сообщил Валера, глядя Виссариону в глаза.

– Что? – не понял Обуза.

– Я сначала решил, что он пожалел девчонку, а теперь вижу, что ему от нее что-то нужно. – Водитель вздохнул. – Никогда не любил Бергера.

– Я тоже, – отозвался Обуза, переводя взгляд на прощающуюся парочку.

– Знаешь, что он с ней сделает? – продолжил Валера.

– Теперь – да, – кивнул букинист. – Вчера полдня потратил, чтобы выяснить… Мне это не нравится.

– Мне тоже.

– А что делать?

– Скажи ей, – предложил водитель.

– А ты?

– Я не могу выйти из автобуса.

– Ах, да… Извини.

– Я привык.

– Скажу, – Обуза направился к дверям. – Прямо сейчас скажу.

– И журнал купи! – крикнул ему вслед Валера. – Ты обещал.

Они расстались. Бергер ушел к парковке, где его ждал «Мерседес» с шофером, девочка направилась к метро, и Виссариону пришлось ускориться, чтобы ее догнать. При этом букинист пребывал в полнейшем расстройстве, совершенно не представляя, как обратиться к Гале. Что сказать? Как сказать? Рубануть правду-матку, но поверит ли? Вдруг примет за идиота? Что ей рассказал Бергер? Говорил ли он об Отражении?

Обуза решился затеять разговор, потому что подозревал самое худшее, но совершенно не знал, как вести диалог, растерялся и, догнав девушку, не нашел ничего лучшего, чем схватить ее за руку:

– Галя!

Она резко повернулась, одновременно вырываясь из захвата, и подняла брови:

– Мы знакомы?

К счастью, ей хватило выдержки не вскрикнуть, и они не привлекли внимания окружающих. Хотя полицейские, стоящие у входа на станцию, прищурились на них: взрослый мужчина, хватающий за руку молоденькую девушку, вызвал у стражей порядка понятное подозрение. Но разглядев несуразного Обузу, они отвернулись, решив, что на их глазах разворачивается очередное действие вечного спектакля «Отцы и дети».

– Извините, что так неловко, – пробормотал Виссарион, убирая руку и пряча ее в карман. – Мы не знакомы, но уже несколько дней добираемся до Москвы на одном автобусе. На Раннем Автобусе, если вы понимаете, о чем я…

– Вы сидите позади всех, – припомнила Галя.

– Вы меня заметили? Спасибо, – Обуза по-детски улыбнулся. – Это не всегда случается. Обычно на меня не обращают внимания… Особенно красивые девушки…

– Что вам нужно? – Галя демонстративно посмотрела на часы. – Я тороплюсь.

– Да, да… – Виссарион засмущался. – Мне… Мне – ничего, я хотел попросить вас… – И резко выдохнул: – Не верьте Бергеру.

– Что?

– Бергер вас убьет.

Сказал и понял, что сглупил: она слишком доверяет Генриху, чтобы бросать обвинения без предварительно подготовки. Не поверит… Но что сделано, то сделано.

– Не трогайте меня, – прошипела Галя.

– Послушайте…

– Что слушать? Генрих – известный художник, что он мне сделает? Зачем ему меня убивать? А вы… Вы ко мне больше не подходите!

Девушка повернулась и, едва сдерживая слезы, бросилась прочь. Подальше от этого странного, лопоухого верзилы, чьи нелепые слова оживили ее потаенные страхи и сомнения. Зачем он подошел? Для чего? Она ведь только-только приняла окончательное решение. Она обязательно поедет сегодня к Генриху…

Хотела поехать…

Мечтала…

Она…

Проклятый верзила все испортил!

Галя резко остановилась, вытерла слезы, достала телефон и набрала номер Бергера. А когда художник ответил, торопливо заговорила:

– Генрих, вы помните ушастого, который все время садится позади нас?

Впервые за долгое время Бергером овладело отличное настроение.

Хотя… В какой-то момент набежало облачко: когда художник неожиданно сообразил, что именно в тот день, когда разбился Валера, он сделал первые эскизы «Спящих подснежников». Открытие настолько поразило Генриха, что он едва не испортил разговор, но, к счастью, сумел взять себя в руки.

И с тех пор им владело отличное настроение.

Улучшаться оно стало еще вчера, когда Галя согласилась на фотосессию, а пика достигло сегодня, после прозвучавшего: «Я приеду». Разумеется, обрадовался Генрих не тому, что юная пигалица наконец-то поддалась на уговоры, нет! Ее согласие означало завершение долгой работы, выход из творческого тупика и самое главное – благосклонность грозного дьяка-меченосца.

Вот почему Бергер добрался до машины, бурча под нос веселую песенку, а расположившись на диванчике, с наслаждением раскурил сигару. Все шло как надо, как ему хотелось, и неожиданный телефонный звонок Генрих поначалу воспринял с радостью, решив, что девушка уже отпросилась и готова ехать в студию, но все оказалось не так радужно.