Вадим Панов - Отражение

И услышал именно тот голос, который ожидал.

– Он тебя нашел? – лениво осведомился Ермолай.

– Кто он?

– Не глупи, Коля, а главное, ничего не бойся – у тебя все в полном порядке. – Машина, похоже, зевнул. – Поставь телефон на громкую связь и положи на стол.

– Не тяните время, – недовольно произнес Барадьер. – Сверните разговор и отключите звук.

– Это вас, – ответил Таврин и положил трубку на стакан.

– Черт! – Офицер ФСБ понял, что происходит, и нервно потер подбородок.

– Судя по голосу, на встречу прибыл сам товарищ Барадьер, – весело проговорил Ермолай.

– Хорошая память на голоса?

– Просто: хорошая память. Почему опять прислали тебя?

– Потому что это мой проект, – объяснил офицер.

– Проект был у нас, а у тебя – задание, – с неожиданной резкостью ответил Покрышкин.

– Не задание, а приказ, – не менее резко поправил его Барадьер. И предложил: – Давай оставим филологию… Как поживаешь, Гена?

– Теперь у меня другое имя, и оно мне нравится.

– Рад, что смог помочь.

Судя по всему, это была злая шутка: Ермолай весьма грязно выругался в ответ, помолчал – Таврин даже решил, что он вот-вот отключится, – но все-таки продолжил разговор:

– Я слышал, Шаб сдох.

– Поэтому решил объявиться? – прищурился Барадьер.

– Решил проверить, остались ли у меня недруги.

– Недругов не осталось. Зато есть возможность заключить сделку.

– Верится с трудом.

– Проект закрылся сорок лет назад, дело закончено и сдано в архив, – очень серьезно произнес Барадьер. – Шаб сдох, Элизабет исчезла, но, скорее всего, тоже мертва. Тебе предлагают сделку.

– Я готов к переговорам, – выдержав паузу, сообщил Покрышкин. – Отправь Николая ко мне, будем поддерживать связь через его телефон.

– Зачем впутывать гражданского?

– Чтобы вы его не убили.

– Мы не станем этого делать. Я ведь сказал: время вражды прошло.

– А время лжецов?

Барадьер улыбнулся. И Таврину вновь стало тревожно.

– Отпусти Николая, он приедет ко мне, и мы продолжим переговоры, – закончил Покрышкин.

– Договорились, – кивнул Барадьер, несмотря на то что собеседник его не видел.

– Никто из твоих не должен приближаться ближе чем на двести метров.

– К чему мы не должны приближаться ближе чем на двести метров?

– Узнаешь. И вот что… – Ермолай помолчал. – Тебе ведь рассказывали, как нас готовили?

– Да, – сразу ответил офицер.

– Ты понимаешь, что я могу сделать?

– Понимаю.

– Хорошо.

Связь прервалась.

Барадьер побарабанил пальцами по столу, обдумывая услышанное, а затем перевел взгляд на Таврина.

– Скажите, к чему мы не должны приближаться.

– Если я правильно понял… – Николай снова откашлялся. – Если я правильно понял, Ермолай ждет меня… и вас в гаражах.

– Спасибо за сотрудничество.

– У меня ведь нет выбора?

– Теперь нет. – Барадьер упруго поднялся. – Я вас подвезу.

Согласия не требовалось, ответа не требовалось, ближайшее будущее Николая было, с одной стороны, предельно ясным – до прибытия в гаражи, с другой – абсолютно туманным, поскольку Таврин понятия не имел, что произойдет потом. Он знал, что не в силах ничего изменить, но тем не менее набрался храбрости спросить:

– Вы позволите задать один вопрос?

– Всего один? – удивился Барадьер.

– Мне он кажется предельно важным.

– Задавайте.

– Что Ермолай имел в виду, когда говорил насчет подготовки? – выдохнул Таврин. – Что он может сделать?

Офицер на мгновение задумался, пристально глядя Николаю в глаза, и спросил:

– Что вы о нем знаете?

– Ничего, – покачал головой Таврин. – Честно – ничего.

Барадьер поджал губы, поморщился, явно собираясь отмахнуться, но затем, словно вспомнив, что в начале разговора обещал рассказать «чуть больше Евгения», ответил:

– Проект «Нейтрино» должен был завершиться успехом при любом развитии событий. Либо цель уничтожается оружием, либо корабль подходит к Проклятой Звезде и взрывается, уничтожая врага ценой жизни экипажа. Вашего друга готовили как смертника, и поверьте: готовили хорошо. Он ничего не боится и, если потребуется, устроит в ваших гаражах грандиозный взрыв.

Смертник?

Толстенький, рыжий самогонщик? Сторож из гаражей за МКАД, подрабатывающий шиномонтажом? Ночующий на продавленном диване? Смертник?! Специалист, прошедший «опережающее обучение», умеющий собрать вездеход из найденных на свалке деталей, написать удивительную программу и определяющий неисправность машины по симптомам?