Вадим Панов - Отражение

– Они адекватные ребята, которые просто делают свою работу. Сотрудничай с ними, и все будет хорошо.

После чего ушел.

Ничего больше не сказал, но Николай догадался, что должен оставаться на месте и ждать, потому что «адекватные ребята» хотят поговорить об утечке. И еще Николай надеялся, что разговор не затянется, поскольку он не собирался рисковать из-за человека, втянувшего его в такие неприятности.

«Получается, что это не фантазии алкаша из гаражного кооператива… Получается, Ермолай действительно принимал участие в сверхсекретном проекте!»

А в следующий миг Таврин вспомнил, что из всех участников проекта Покрышкин единственный оставшийся в живых, расстроился окончательно и посмотрел на подошедшего к столику мужчину с нескрываемым страхом.

– Николай? – вежливо спросил тот.

– Да.

– Вы позволите?

– Судя… – голос предательски дрогнул, Николай кашлянул и повторил сначала: – Судя по всему, у меня нет выбора.

– Выбор, безусловно, есть, но я настойчив.

Мужчина присел за столик и улыбнулся. У него было очень крупное и грубое лицо: нос, надбровные дуги, уши, губы – все показалось Таврину неестественно большим и громоздким, словно вырубленным из булыжника. Все, кроме глаз: неожиданно маленьких, черных и очень внимательных. Мужчина был одет в черный костюм, исключительно белую сорочку и туфли. И галстук, разумеется. Тоже черный.

– Меня зовут Барадьер. – Но по-русски мужчина говорил чисто, да еще со словами-паразитами, и Николай решил, что в большой России встречается масса самых разных фамилий и Барадьер среди них далеко не самая замысловатая. – Ваш друг рассказал то, что можно. Я расскажу немножко того, что нельзя.

У него была своеобразная манера строить фразы, но это была именно манера: мужчина не производил впечатление неуча или иностранца.

– Сразу хочу сказать, что вы не будете ликвидированы, поскольку информация время от времени просачивается, и мы относимся к подобным инцидентам с пониманием. Иначе нам пришлось бы убивать день и ночь, не покладая рук. – Барадьер улыбнулся, помолчал, давая Таврину возможность проникнуться услышанным, после чего стал серьезным: – Но я хочу знать, кто вам рассказал об академике Жданове? Не о кандидате физических наук, а об академике Владимире Андреевиче Жданове.

– Я не знал имени.

– Это не важно.

– А что важно?

– Важно то, что вы от кого-то услышали это имя, и я хочу знать от кого. Вы искали информацию в сети…

– Просматриваете мой компьютер? – изумился Таврин.

Но увидел на грубых губах усмешку и устыдился своей самонадеянности.

– Не воображайте о себе слишком много, Николай, – с трудом скрывая издевку, ответил Барадьер. – Сочетания «академик Жданов» и «проект «Нейтрино» значатся в фильтрах. Мы обратили на вас внимание после первого запроса.

– Следили за мной?

– Нет. Первый запрос был «проект «Нейтрино», он считается возможным для случайного поиска, и ваш компьютер просто оказался в списке. После запроса об академике мы должны были установить слежку, но я решил поступить иначе. Я изучил информацию и понял, что вы – совершенно посторонний человек, случайно прикоснувшийся к тайне. Я хочу знать, кто вам помог, и рассчитываю на понимание.

– Вы не представились, – буркнул Таврин.

– Вижу, вы окончательно успокоились, – рассмеялся Барадьер и продемонстрировал Николаю удостоверение ФСБ. После чего продолжил: – Человек, которого я ищу, – очень хитрый. Он прячется давно и хорошо умеет это делать – прятаться. Поэтому я отказался от слежки за вами: если мы покажемся, человек немедленно сбежит, и неизвестно, когда мы сможем отыскать его потом.

– Он преступник?

– Да, и очень большой.

Собственно, продолжать не имело смысла: все сказано. Николай понимал, что без ответов его не выпустят, и не видел смысла страдать из-за Покрышкина.

«Не знаю, какую кашу ты заварил, но разбирайся с ней сам».

Однако, прежде чем Таврин открыл рот, в его кармане зазвонил телефон. Получилось очень глупо, учитывая обстоятельства, но звонок прозвенел, и нужно было хотя бы выключить звук.

– Я могу ответить?

– Попросите перезвонить, – поморщился Барадьер.

Николай достал трубку, вздохнул, увидев, что «номер не определен», нажал на кнопку отбоя, но та почти мгновенно зазвонила вновь. И снова – с неопределенного номера.

– Уберите звук, – велел Барадьер.

– Одну секунду… – Таврин нажал на «Ответ» и поднес телефон к уху: – Да?