Хулио Кортасар: Сатарса

Воспользоваться тем, что кусты редеют, что перед ним десять метров почти одной травы, проплешина, которую можно пересечь, перекатываясь с боку на бок — знакомый прием, — так, перекатом, добраться до густо заросшей лужайки, вскинуть резко голову, чтобы охватить все разом, и снова спрятаться, увидев свет на ранчо и движение силуэтов, мгновенный блеск винтовки, услышав голос, выкрикивающий команды, залп по вопящей и визжащей повозке. Вбок и назад Лосано не смотрит, там только тишина, там Йарара и Илла, мертвые иль все еще скользящие, как и он, по кустарнику в поисках укрытия, прокладывая тропу бросками тела, обжигая лицо колючками, слепые и окровавленные кроты, убегающие от крыс, потому что теперь это действительно крысы, Лосано видит их перед тем, как снова нырнуть в бурьян; вопли со стороны повозки становятся все неистовее, но те, другие, крысы — не там, другие крысы перекрыли ему дорогу на ранчо, и, хотя свет там еще горит, Лосано знает, что Лауры и Лауриты на ранчо нет или они там, но это уже не Лаура и Лаурита, потому что туда пришли крысы и у них хватало времени на то, что они наверняка уже сделали, и чтоб засесть, поджидая его между повозкой и ранчо, выпуская очередь за очередью, приказывая и подчиняясь и паля почем зря, и, хотя не имеет уже смысла пробираться на ранчо, тем не менее еще один метр, снова перекат, руки обжигают шипы, голова высовывается, чтобы оглядеться, чтобы увидеть Сатарсу, понять, что этот, раздающий команды, и есть Сатарса, и все остальные — Сатарса, выпрямиться и выпустить бесполезный теперь заряд дроби в Сатарсу, который резко дергается в его сторону, вскидывает руки к лицу и валится назад, настигнутый дробью, хлестнувшей по глазам, разворотившей рот; Лосано выпускает второй заряд в того, кто поворачивает на него пулемет, слабый ружейный выстрел тонет в треске очереди; хруст кустов под тяжестью тела Лосано, падающего грудью в шипы, которые впиваются ему в лицо, в открытые глаза.

Рассмотрим рассказ «Satarsa» Х. Кортасара [Cortázar, 1983] и его русский перевод <���выполненный С. Имбертом> [Кортасар, 1993]. Этот текст интересен тем, что, во-первых, его центральным ключевым знаком является палиндром, еще один палиндром вынесен в эпиграф, и слово из фразы-анаграммы (в нестрогом смысле) выполняет функцию заглавия; во-вторых, герои текста создают и обсуждают эти палиндромы и анаграммы, сравнивают с ними свою судьбу, тем самым интерпретируют текст «изнутри». Поэтому для понимания текста важно понимание всех его палиндромов в их связи друг с другом и с текстом в целом.

Палиндром, конечно, перевести нельзя, однако можно либо передать его семантику на другом языке, но уже не в палиндромной форме, либо подобрать ему какой-либо палиндром-соответствие, что, однако, весьма маловероятно.

Проблема, по существу, сводится к выбору: что важнее в тексте «Satarsa» — семантика, передаваемая палиндромом, или структура палиндрома, независимая от его конкретного содержания? Ответ в идеале основывается на такой интерпретации испанского текста, при которой учитывается тот факт, что палиндромы в нем выполняют роль средства как локальной, так и глобальной связности, будучи его сильными позициями и ключевыми знаками.

Сюжет рассказа таков. Главный герой Лосано, его жена Лаура, маленькая дочь Лаурита, а также их товарищи Илла и Йарара скрываются в маленьком городке Калагаста от преследований правительства. Возможно, они члены какой-либо революционной организации, хотя прямо об этом в тексте не говорится. В Калагасте Лосано и его друзья зарабатывают на жизнь тем, что ловят живьем крыс, а затем продают их некоему Порсене, тот же, в свою очередь, перепродает животных для генетических опытов. Жизнь беглецов проходит в напряженном ожидании того, что они будут обнаружены преследователями. Во время очередной охоты на крыс Лосано, Йарара и Илла попадают в засаду правительственных войск и гибнут. Первый же абзац текста содержит внутреннюю интерпретацию: «Чтоб определиться и решить, что делать, Лосано прибегает к уловкам вроде теперешней: atar a la rata — „связать крысу“, очередной банальный и навязчивый палиндром, он всегда одержим этими играми и относится к ним по-особенному, ибо все воспринимает на манер зеркала, которое лжет и в то же время говорит ему правду…; и если ataralarata не дает ему ничего нового, то стоит задуматься над вариантами, и тогда Лосано замирает, уставившись в пол, и предоставляет словам играть, а сам подстерегает их, как охотники из Калагасты подстерегают гигантских крыс, чтобы схватить их живьем». Сходные с этим эпизоды позволяют «поверх связности» предположить, что принцип палиндрома каким-то образом проецируется на сюжет рассказа; ср.: «Ночью я решил попробовать наоборот: переиграть „связать“ на „развязать“. И когда я подумал о том, чтобы развязать их — desatarlas, — я прочел слово с конца. И это давало sal, rata, sed — „соль“, „крыса“, „жажда“. <���…> …они подсказывают путь, возможно, это единственный способ разом покончить с крысами. Так через игру: палиндром — и ни морд, ни лап!».