Илья Бояшов - Армада

Совсем недалеко от склонившихся над мензурками друзей, за кустами магнолии плакал отчаявшийся капитан-вертолетчик. Молодой человек пытался вступить в общество поэтов с «Чуда», однако высокомерным товарищам робкий романтический стих летуна не подошел, и на последнем собрании ему решительно отказали. Более того, вертолетчика подняли на смех! Обиднее всего – среди собравшихся были и маститые стихоплеты и даже один беллетрист-майор, автор необъятной саги, которая называлась «Похождения нового Одиссея». До сих пор несчастный не мог прийти в себя. Зависть к наиболее удачливым и плодовитым товарищам душила отвергнутого лирика. Многие собратья по цеху уже печатались в стенгазетах с однотипным названием «Суровая морская дружба», а он все еще мял в руках свои тонкие папиросные листочки. Ему ставили в вину, что он не может толком срифмовать «море», «совесть» и «честь». И кто ставил! Бездари, не способные писать даже классическим гекзаметром! Слезы катились из глаз отверженного, и он тихо вздыхал, не прислушиваясь к задушевной беседе двух стареющих коллег.

– Все идет, как и заведено, – продолжал разливать эликсир Главврач. – Сегодня, не позднее шести часов вечера, двое молодых людей стрелялись из-за обезьяны. Нонсенс? Фантасмагория? Отнюдь!.. Кстати, оба дуэлянта ранили друг друга. А причина – банальнейшая любовь. Подумать только, не поделить мартышку! Кто бы сказал мне об этом полгода назад, когда мы еще грузились на наши бесполезные галоши!

Безобразия тем временем продолжались.

Помимо грабежей, пожаров и ничем уже неприкрытой зоофилии, к крайней обеспокоенности Первого флаг-капитана, среди подчиненных начали прорастать побеги самого настоящего вольнодумства. Ищейкам Тайного ведомства попался смутьян, прижимающий к груди «Розу Мира». Более того, еретик занимался возмутительными проповедями. Сонмы мародеров мелькали перед этим лейтенантом, с хрюканьем разбегались беспощадно уничтожаемые кабанчики, распутные напомаженные обезьяны тащили на его глазах в пальмовые рощи отбившихся от коллектива матросов, а он готов был без конца рассказывать каждому встречному-поперечному о бессмертии душ и о бесконечном совершенствовании человеков. Лейтенант цитировал целые отрывки о перевернутых вверх ногами анти-городах, химерах, Жруграх и о неизбежном возмездии за каждое, пусть даже самое незначительное зло. Слушателями являлись перепившиеся баталеры, забывшие свое ремесло артиллеристы и прочая бестолковая мелочь, что еще больше встревожило Первого флаг-капитана. Ко всему прочему, ему позарез нужен был зреющий заговор.

Корабельный Торквемада взялся за дело с похвальным рвением. Лейтенантик тут же был доставлен к пылающим кострам адмиральского лагеря.

– Ну и как прикажете с ним поступать? – скорее насмешливо, чем раздраженно вопросил Адмирал Первого флаг-капитана после короткого допроса.

Ответ был поистине иезуитским:

– Бойтесь блаженных! Истинная погибель не от крикунов и бузотеров, но от подобных младенцев с их дурацкими истинами. Весь ужас тех истин – в их космической простоте! И горе царству, если хоть несколько дураков прельстятся подобными идеями. Можно разогнать орду воинов, но что делать с апостолами? И посему – прежде всего избавляйтесь от тех, кто не прочь подставить вам щеку!

Адмирал ничего не смог возразить на столь убедительную аргументацию. Услужливые морпехи-охранники тотчас подбросили в костер дровишек. Правитель приказал отставить кресло подальше, чтоб не пахло горелым мясом, и в свете разгоревшегося пожарища принялся просматривать бумаги. Раздувшаяся от бронежилетов гвардейская стража, не снимающая пальцы со спусковых крючков, преданно торчала позади него.

– Ваше Величество! – на исходе третьей недели пребывания на острове разбудил старикана Первый флаг-капитан. – События выходят из-под контроля…

«Итак, переворот свершен, – наконец-то сообразил Главный механик. – Господи, до чего мы дожили! Старый пердун за какой-нибудь месяц докатился до цезаризма. А чего еще можно было ожидать?»

Стоя позади лакеев и флигель-адъютантов, он незаметно для других отхлебывал из фляжки свое любимое пойло – ядреную мешанину из джина и текилы. Подобная смесь переворачивала внутренности. Время от времени Механик рыгал, как дракон. Добродушный корабельный романтик был прав: все, что прежде тайно затевалось придворной камарильей, в одно прекрасное утро обрело силу закона – толпа льстецов мгновенно превратилась в касту вельмож, лейтеха-морпех – в преданного мамелюка Рустама, Особый корпус во главе со своим дуболомом – в гвардию. Пока остальное стотысячное стадо бегало и разоряло остров, Первый флаг-капитан не терял времени – и был вознагражден за бессонные ночи.