Банана Ёсимото - Кухня

Я постоянно тревожилась: «А вдруг бабушка умрет?»

Когда я возвращалась домой, бабушка выходила из комнаты в японском стиле с теликом и говорила: «С возвращением!» Когда я задерживалась, то обязательно по дороге домой покупала для нее пирожные. Она была мягкой бабушкой и не сердилась, даже если я извещала ее, что ночую не дома. Иногда, прежде чем лечь в постель, мы проводили вместе часок, смотрели телевизор и ели пирожные с кофе или зеленым чаем. В бабушкиной комнате, которая не изменилась со времен моего детства, мы болтали о разных пустяках, или разговаривали об искусстве, или обсуждали ничего не значащие будничные проблемы. Кажется, иногда она даже рассказывала мне про Юити. Какими бы ни были мои любовные романы, какой бы возбужденной и пьяной я ни была после обильно выпитого сакэ, я всегда в глубине сердца воспринимала наш дом как свою единственную семью. В потрясающей тишине, притаившейся в углу комнаты, независимо от того, как бы благостно ни сосуществовали девочка со старушкой, я очень рано начала испытывать чувство, которое никто не мог мне объяснить: оставалась пустота, которую ничем было невозможно заполнить.

Я думаю, что Юити испытывал то же самое.

Сколько времени потребовалось, чтобы я поняла, что на темной и печальной горной тропе единственное, что возможно сделать, — самой себе освещать путь? Хотя я росла в атмосфере любви, я всегда чувствовала себя одинокой.

Когда-нибудь все исчезнут, растворившись во мраке времени.

И я брела, руководствуясь этим знанием, пропитавшим мое тело. Возможно, поэтому мне и показалась такой естественной реакция Юити.

Тогда я и окунулась в совместную жизнь с ними. Я пообещала сама себе до мая бездельничать. Поэтому я каждый день наслаждалась райской жизнью. Время от времени я ходила на почасовую работу, а потом прибирала дом, смотрела телик, пекла пирожные — короче, вела жизнь домохозяйки.

Понемногу свет и воздух проникли в мое сердце, и я значительно повеселела.

Поскольку Юити проводил время в школе и на работе, а Эрико работала по ночам, мы почти никогда не бывали дома все одновременно. Вначале я никак не могла привыкнуть жить в этом открытом жизненном пространстве. Потихоньку упаковывая свои вещи, я перемещалась между своим прежним жилищем и квартирой Танабэ, и хотя вначале уставала, вскоре привыкла.

Почти так же, как кухню Танабэ, я полюбила и их софу. Я испытывала наслаждение, когда спала на ней. Слушая, как дышат цветы, глядя на ночной пейзаж по ту сторону шторы, я засыпала без задних ног. С той поры мне уже ничего больше не хотелось. Я была счастлива.

Так было всегда. Пока меня не прижмет, я не двигаюсь. Вот и сейчас, оказавшись в критической ситуации, я от всего сердца благодарила богов, независимо от того, есть они или нет, за то, что они даровали мне теплую постель.

Однажды я вернулась на прежнюю квартиру упаковать последние остававшиеся там вещи. Открыв дверь, я задрожала. Поскольку я там не жила, дом показался мне совершенно чужим.

Холодный и темный, безо всяких признаков жизни. Неужели все те вещи, которые я привыкла видеть, отвернулись от меня? Я вошла на цыпочках, словно я не приветствовала их, а извинялась, что помешала.

Со смертью бабушки умерло и время в этом доме. Я остро это почувствовала. И с этим я уже ничего не могла сделать. Вместо того чтобы развернуться и уйти, я напевала под нос мелодию старых дедушкиных часов и начала протирать холодильник.

И тогда вдруг зазвонил телефон.

Поднимая трубку, я уже предчувствовала, кто это может быть. Это был Сотаро, мой старый… возлюбленный. Когда бабушка заболела, мы с ним расстались.

— Алло! Это Микагэ?

Он говорил таким ласковым голосом, что у меня на глаза почти навернулись слезы.

— Давно тебя не слышала, — бодро произнесла я. Мы с ним уже давно считали притворную лесть чем-то вроде болезни.

— Знаешь, ты уже давно не приходишь на занятия, я всех расспрашивал, в чем причина, пока не узнал, что твоя бабушка скончалась. Я был потрясен… Какой ужас!

— Да, поэтому я пребывала в депрессии.

— Теперь-то уже вышла из нее?

— Ага.

Договорившись о встрече, я выглянула в окно: там было мрачно-серое небо. Я увидела, как ветер с огромной силой гонит по небу облачные волны. Есть ли в этом мире что-то печальнее? Ничего подобного нет. Совершенно ничего похожего.

Сотаро очень любил городские парки. Ему особенно нравилось, когда повсюду была зелень, открытые пейзажи, но даже в школе он любил сидеть на скамейках в саду или площадках для игр. Если нужно найти Сотаро, его всегда можно отыскать среди зелени — гласила студенческая легенда. В будущем он намеревался найти работу, как-то связанную с растениями. Почему-то меня всегда притягивают мужчины, имеющие отношение к растениям.