Антон Фридлянд - Запах шахмат

Я почувствовал, как сильно хочу пить, и бросился к бару.

– У меня нет денег, – обратился я к Гогену. – Пожалуйста, купи мне три чая.

– Сразу три? – переспросил бармен.

– Да. Сразу три.

Потом я выпил еще один чай, потом еще два. Мне потребовалось срочно посетить туалет, и я сказал об этом Гогену. Он зашел в туалет вместе со мной.

– Прошу Вас, Альбрехт, – издевательским тоном произнес Гоген, распахивая передо мной дверь одной из кабинок.

За дверью на унитазе с закрытой крышкой сидел Пикассо. Перевязанную руку я узнал раньше, чем его треснувшее лицо, на котором застыли брызги крови и мозга. В повисшей руке он держал пистолет, дуло которого касалось кафельного пола.

Действие наркотика улетучивалось медленно и болезненно.

В два часа ночи я перестал следить за тем, что происходило вокруг. Кажется,всей компанией – Ван Гог, Роден, Миро и я – побывали в еще одном клубе, а потом опять сели в машины и подъехали к красивому зданию. Увидев это строение, я с трудом, но все же заставил себя осмысливать происходящее, потому что это был не очередной клуб, а Национальная Опера, и было четыре двадцать утра.

Мы заняли места в одной из лож, положив ноги на впереди стоящие кресла. В ложе напротив сидел парень с двумя девушками, они помахали нам, а мы – им. Других зрителей не было.

Опера началась, как только все расселись – «Риголетто», на итальянском языке.

– Почему мы здесь? – поинтересовался я у Ван Гога.

– Слушаем оперу, – ответил он. – Нужно попуститься после диско. Катарсис.

Видно было, он нервничает. Все понимали, почему. Ария на сцене завершилась, и Роден произнес в образовавшейся паузе:

– Я думаю, все согласятся, происшествие с Пабло касается каждого из нас.

Миро: «Происшествие»? Да ладно, называй это самоубийством, как есть!

Роден: Мы можем назвать это самоубийством только после заключения, которое сделают специалисты.

Ван Гог: Когда будет информация?

Роден: Завтра в полдень.

Дюрер: Это очень похоже на самоубийство.

Ван Гог: В общем, да.

Миро: Значит, цепочка продолжилась.

Роден: О чем ты, Миро? Неужели ты веришь в этот бред? А ты, Винсент, что, тоже веришь в это?

Ван Гог: Тем не менее, Пикассо не пошел в оперу.

Роден: Альбрехт, что ты об этом думаешь? Ты читал записку своего брата? Может, ты нам все объяснишь?

Дюрер: Я познакомился с Пабло только сегодня, но Сальвадор, которого я знал, никогда бы не убил себя. Я ожидал, что с вашей помощью пойму, почему это произошло. И происходит…

Миро: Я думаю, есть только один человек, который сможет тебе это объяснить.

Ван Гог: Татьяна Яблонская. Тебе необходимо познакомиться с ней.

Роден: Сегодня вечером представится такая возможность. Тебе нужно будет хорошо выглядеть – советую поскорее лечь спать.

Слово «спать» послужило для меня командой. Ария схлынула вместе с голосом Родена, и я на время умер.

Я проснулся на огромной кровати в незнакомой квартире. Я был в одежде, туфли стояли рядом с кроватью. Я одел их и подошел к окну. Неясный сумрак – то ли хмурое утро, то ли пасмурный вечер.

– Что тебе снилось, Альбрехт? – голос Ван Гога.

– Ерунда снилась, Винни, – ответил я. – Не хочу даже рассказывать. Где мы?

– Это мой дом.

– Который час?

– 17.10. Меньше, чем через два часа Роден повезет тебя знакомить с Яблонской. Надеюсь, ты не забыл, что происходит и кто ты такой? Сходи в душ, и мы поговорим с тобой об этом и о многом другом.

Многое другое – это то, как я вчера ушел из ресторана, где мы обедали с Ван Гогом и Ренуаром. В ванной, помимо прочих штук, я обнаружил восемьдесят четыре разновидности мужских парфюмов – я сосчитал их, пока стоял под душем.

Ван Гог: Когда ты убежал, я отдал распоряжение доставить тебя в любом виде – живым или мертвым. Тебе просто повезло, что ты повстречал Родена и остальных. Хотя и они могли тебя прихлопнуть в любую минуту.

Дюрер: Мне не показалось, что они настроены против меня.

Ван Гог: Ты знаком с ними несколько часов. Что ты можешь о них знать! Слушай меня внимательно! Ты здесь для того, чтобы, будучи Альбрехтом Дали, делать скрупулезные записи всего, что видишь и слышишь.

Дюрер: Я помню об этом. Если ты дашь мне компьютер, я напишу тебе полный отчет о том, что произошло с того момента, когда я встретил проститутку на трассе, до этой минуты.

Ван Гог подвинул ко мне свой нотбук. Он был уверен, что я блефую. Мне потребовалось полтора часа, чтобы написать этот текст, от встречи на трассе до слов «этот текст».