Евгений Попов - Ресторан «Березка» (сборник)

Руся немного успокоилась и привыкла к новому своему положению жены, муж которой сутками находится неизвестно где. Она написала два длинных письма Инсанахорову и сама отнесла их в общественную уборную на станции Фелдафинг, спрятав их в укромном месте, откуда Инсанахоров должен был забрать их, как они сговорились еще тогда, в склепе древних германских монахов. Для этого ей пришлось, поборов свою стыдливость и гордость, переодеться мужчиной, потому что она в такой щекотливой ситуации не могла довериться уже никому. Она и еще несколько раз ходила в уборную, но ответа все не было и не было, хотя писем не было тоже, из чего она сделала вывод, что вместо ответа в Фелдафинге скоро объявится сам адресат ее посланий...

...Но вместо него в одно прекрасное утро в гостиной уже сидел ее папа Николай Романович, когда Русенька, измученная и похорошевшая, с большими синими кругами под глазами спустилась в своем красивом пеньюаре к завтраку.

Еще никто в доме Николая Романовича не видел его таким важным и торжественным, как в тот день. Он сидел за столом в пальто, шляпе и пил портвейн из двухсотграммового граненого стакана.

Анна Романовна, Сарра, Евгений Анатольевич, присоединившаяся к ним Руся – все они с любопытством глядели на него, ожидая хоть какой-нибудь его реплики.

Николай Романович допил стакан и вдруг, к удивлению всех, заговорил по-французски. А они и не знали, что он владеет и этим языком!

– Sortez, s’il vous plait, – процедил он сквозь зубы и прибавил, обратившись к жене: – Et vous, madame, restez, je vous prie [8].

Все вышли, кроме Анны Романовны. У ней голова задрожала от волнения, и на секунду ей помнилось, что муж ее окончательно сошел с ума и сейчас же ее изнасилует. Но дело оказалось совершенно не в этом.

– Что вы смотрите на меня, как Ленин на буржуазию? – удивился он. – Я только хотел предуведомить вас, что у нас сегодня будет обедать новый гость.

– Только и всего? – Анна Романовна не смогла скрыть разочарования. – Что же вы не дали людям доесть их куски яичницы?

– Вас это удивляет. Погодите удивляться. Имя этого человека Борис Михайлович. Фамилия Апельцин-Горчаков.

– Ну?

– Гну! – рассердился Николай Романович. – Вы не знаете этого человека, но вы его очень скоро хорошо узнаете. Он – крепыш с Урала, из города Лысьвы.

– С какого еще Урала?

– Который в Совдепии, старая вы... – Николай Романович хотел сказать грубое слово, но удержался, – старая вы моя любовь. Неужели до сих пор ничего не понятно?

– Да чего же должно быть понятно, когда вы ничего совершенно не объясняете?

Николай Романович закрыл глаза, внутренне сосредоточился и заговорил, не открывая глаз:

– Я всегда знал, что вы не верите мне, будто я – царь. Пожалуйста, не опровергайте это, – топнул он ногой, обутой в башмак «Кларкс». – Но суть не в этом. Путь мой к престолу затруднен по независящим ни от кого обстоятельствам, но наша семья еще всем покажет, где раки зимуют. Мы еще пронесем знамя своей семьи от Москвы до самых до окраин...

«Что значит весь этот бред?» – думала Анна Романовна.

– А то и значит... – Николай Романович как бы ловил ее мысли, – что господин Апельцин-Горчаков может жениться на нашей Русе. Пора ей покинуть свои туманы и выйти из общества разных писак, философов да всяких сомнительных диссидентов , хоть они и лауреаты Нобелевских премий.

– Чего, чего? – Анна Романовна не верила своим ушам.

– Того, что этот прекрасный человек, породнившись с нами, имеет шанс тоже стать русским царем. Я сказал ему об этом. Он изрядно образован, служил в райкоме партии, играл в баскетбол, держал ларьки на Рижском рынке, теперь возглавляет совместное предприятие с ограниченной ответственностью, торгующее компьютерами и «ноу-хау». Представь, он изобрел особый вид компьютера, который может писать художественные произведения, и вот-вот продаст его на Западе за миллион долларов. Он часто бывает за границей, его уважает правительство. И России, и Германии.

– Помилуй, Коля, я без предрассудков, но ведь он, наверное, еврей, не говоря уже о том, что был коммунистом.

Николай Романович чуть смутился, но ненадолго.

– А кто тебе сказал, что еврей не может быть русским царем? – с вызовом ответил он. – Компьютерами он торгует, разумеется, для отводу глаз, а на самом деле он борется за свободу России, как и все мы. К тому же, может быть, он и не еврей вовсе – ведь он, я забыл тебе сказать, потому что ты меня все время перебиваешь, ведь он является родственником того моего родственника, который скрывается от коммунистов на Байкале и пишет патриотические произведения... А вы, я вижу, только на словах пропагандируете интернационализм, а на самом деле – уж не являетесь ли вы сама антисемиткой?