Эльчин Сафарли - …нет воспоминаний без тебя (сборник)

Не ждет мать. Болезненные времена, когда Гюльсюм засыпала на подоконнике в ожидании чуда, быльем поросли. Воспитательница Нусрет рассказывает, что каждую ночь переносила на руках спящую девочку с холодного окна в кроватку. Долгое время Гюльсюм отказывалась спать, как все, в комнате сна. Часами просиживала на подоконнике, устремив взгляд на калитку детского дома. Однажды я спросила у Гюльсюм, мол, как же ты узнаешь маму, ведь никогда ее не видела? Она обиженно посмотрела на меня и по-взрослому ответила: «А для чего сердце?! Оно подскажет». Я и не нашлась что ответить...

Нусрет сидит с нами в столовой приюта за чашечкой чая. Рассказывает. «За последний год две бездетные пары хотели удочерить нашу бабочку. Не позволили под разными предлогами. Не подумайте, что мы не желаем Гюльсюм счастья... Ее семьей должны стать особенные люди: терпеливые, образованные. Понимаете, она очень-очень чуткий ребенок. Ранимый при всей внешней неприступности. Вы и родители Зейнеп, сможете ли вы сделать Гюльсюм по-настоящему счастливой?!» Испытываем секундное замешательство. Воспитательница продолжает: «Вы оба мне симпатичны. Вижу, как Гюльсюм привязалась к вам. Хотите совета? Не спешите с удочерением. Побудьте рядом с ней еще какое-то время, крепче сдружитесь. Думаю, директор позволит вам забирать Гюльсюм на выходные... Поймите, в таком деле нельзя спешить». Соглашаемся с Нусрет. Уже планируем, куда сходим с Гюльсюм в грядущий уик-энд. В любом случае, начнем мы с самого крупного в Стамбуле книжного магазина...

Открывает нам свой хрустально-перламутровый ларец с мечтами. Хранит его в тайнике души. Доселе никому не показывала. «Мечты может украсть реальность...» – объяснила однажды, не вдаваясь в подробности. Не хочет показаться сентиментальной девчушкой? Пока не до конца нам доверяет? Мы с Зейнеп не торопим ее. Нужно время. Наша бабочка делится с нами мечтами – это уже значительный шаг на пути к полному доверию. Гюльсюм мечтает научиться летать: «Хочу, как чайки, парить над Золотым Рогом. Смотреть на город сверху, засыпать на мягких облаках, просыпаться с первыми лучами солнца. А еще хочу быть рядом с Босфором. Он такой потрясающий...» Мы пообещали познакомить ее с Босфором в ближайшую субботу, на прогулке. «Дружим с ним много лет. Он расскажет тебе кучу интересных историй, которых ему довелось увидеть, услышать...» Удивляется. «Босфор что, умеет говорить?» – «Конечно. Только с ним надо говорить душой...» – «Вы волшебники?» Умиляемся. «Каждый из нас способен на волшебство. И ты тоже, малышка».

Гюльсюм мечтает о доме с видом на великий пролив. «Так грустно просыпаться по утрам и видеть из окна мертвые здания. Почему наш приют находится так далеко от пролива?» Я склоняюсь к ней, шепчу на ухо: «А ты в такие мгновения закрой глаза и представь, что перед тобою Босфор. У тебя получится. Ты же, как и мы, волшебница...» Гюльсюм мечтает, чтобы все детишки приюта нашли свое счастье. «Честно говоря, я их не особенно люблю. Шумные, болтливые, совсем книг не читают. Но они все ждут своих родителей... Найдите мне такой телефон, чтобы позвонить всем родителям, оставившим нас здесь. Хочу им сказать: «Приезжайте...» Я отхожу к окну с комом в горле. «А еще я мечтаю поговорить с мамой. Не буду ее ругать. Просто скажу, что люблю ее. Может не возвращаться за мной. Главное – пусть знает, я люблю ее. Просто люблю... не жду...»

Встревоженно озирается вокруг. Взгляд замирает на окружающих предметах. Ерзает на стуле, будто ей неудобно сидиться. Почти не ест. Теребит пальцами румяную корочку пышного экмека [47], прихватывает из трубочки апельсиновый сок, ковыряется вилкой в остывающей мусаке [48].

На десерт заказываю клубнично-молочный коктейль с шоколадно-фисташковой присыпкой – выбор сладкого Гюльсюм доверила мне. «Я ничего не пробовала из того, что здесь написано...» – она протягивает мне кожаную папку меню и возвращается к красочным страницам «Большой детской энциклопедии тайн и загадок». Не отрывает глаз от нашего подарка. Зейнеп наклоняется к ней: «Солнце, ты почему не ешь? Хочешь, сходим в “Макдоналдс”?..» Гюльсюм смущается. Захлопывает книгу, опускает глаза. Мы не напираем. Нельзя давить на малышку.

Неожиданно она выпрямляется, скрестив руки на груди, смотрит на нас. «Мне очень хорошо с вами, честно. Спасибо за то, что вы делаете для меня. Но я же никогда не была в кафе, ресторанах... Извините... Лучше давайте пойдем в парк, а?..» Прижимаюсь к Гюльсюм, целую ее в макушку. «Солнце, а перед нами не нужно извиняться. Если тебе что-то не нравится, сразу говори нам. О’кей? И знаешь, нам с Зейнеп тоже не нравятся все эти рестораны. Шум-гам, еда безвкусная...» – я изо всех сил недовольно морщусь. Гюльсюм какое-то время смотрит на меня удивленно, а потом начинает хохотать. Любимая присоединяется к нам. Поливает практически не тронутую мусаку персиковым соком, бросает сверху комочки салфеток. «Да-да, совершенно отвратительная мусака. Кебаб тоже не понравился. Мясо как жвачка. Все, ребята, собираемся и уходим...» Оплатив счет, выбегаем из одного из лучших ресторанов Стамбула, где, к слову говоря, готовят превосходно.