Михаил Кривич - Из жизни собак и минотавров

Решение Пасифаи обсудили на семейном совете и, хотя Минос слегка поартачился – зачем тебе это? чего тебе дома не сидится? – сочли разумным. Было решено торжественно отпраздновать Минино трехлетие – какой-никакой юбилей все-таки – и после этого отпустить Пасифаю на ее станцию осеменять буренок. О другой работе она и думать не хотела.

До юбилея оставались считанные недели. Все готовили для юбиляра свои подарки-сюрпризы. Пасифая под каким-то предлогом обмерила Миню и тайком от всех выписала из Лондона несколько костюмов на все сезоны и случаи жизни – не все же мальчику ходить в джинсе. Минос Европович заказал областному дилеру «мицубиси-паджеро» в полной комплектации плюс всяческие навороты и велел начальнику ГАИ оформить водительские права на имя Давида Минотряна. А сестрицы задумали связать Мине роскошный свитер – зима на носу. Вот этот свитер и вызвал события, которые перевернули жизнь счастливой семьи.

Что бы там ни говорили литературные критики, а за ними и читатели, о надуманности сюжетных поворотов, как бы ни крыли нашего брата-сочинителя за невероятные случайности и совпадения, которые управляют судьбами выдуманных литературных героев, реальная жизнь выкидывает такие фортеля, какие, право же, нарочно не придумаешь.

В тот день, выдавшийся солнечным и теплым, Ариадна передумала ехать за шерстью для Мининого свитера в областной центр, где обычно делала покупки, и решила купить ее на Крытском крытом рынке, куда до того заглядывала всего два-три раза. Подружки порекомендовали ей магазинчик с выбором пряжи не хуже столичного. Ариадна вошла на рынок через центральный вход и тут же заблудилась в лабиринте спроектированных Дедаловым коридоров, торговых залов, галерей и тупиков. Расспрашивая встречных торговцев, она все же магазинчик нашла, перебрала десятки образцов и остановилась на светло-серой, скорее даже жемчужной альпаке. Хозяйка магазинчика одобрила выбор и уложила в большой фирменный пакет «Золотое руно Крытска» десять мотков, каждый с голову ребенка.

Несмотря на внушительные размеры мотков, ноша была легкой – килограмма полтора, и это Аридна купила еще с запасом. Ровно в полдень, размахивая пакетом, она, донельзя довольная покупкой, вышла из магазинчика и направилась к выходу с рынка. А через несколько минут, очутившись в слабо освещенном переходе без окон, без дверей, она поняла, что снова заблудилась. Ариадна растерянно оглянулась по сторонам и, к радости своей, увидела крепыша в тренировочном костюме…

В тот же день, для Мишки Тесеева с самого начала ужас как незадавшийся, парень терзался жесточайшей ломкой. Казалось бы, что за проблема, ширанулся и гуляй себе. Но в том-то и дело, что не было у Мишки ни ширева, ни башлей, чтобы его купить, а на халяву он давно уж не рассчитывал: некредитоспособность Тесеева-младшего была известна всему Крытску. И тогда он, терзаемый нечеловеческими муками, решился нарушить жесточайший запрет отца и отправился на рынок, где, как всем известно, выбор ширева не хуже столичного.

В уважаемой семье Эгея Тесеева Мишка был самый что ни на есть infant terrible. И не столько из-за его двух ходок, сколько из-за необузданного нрава, отвращения к любой работе и при этом постоянного стремления любой ценой слупить с кого ни попадя бабки. Эгеевы конкретные пацаны пару раз уже застукали его на рынке при попытках собирать дань за крышевание. При этом Мишка еще имел наглость ссылаться на полученные от отца полномочия. Эгей устроил непутевому сыну головомойку, строго-настрого запретил переступать порог рынка и для острастки не выдал ему месячное содержание: хватит, парень, на отцовской шее сидеть, пора самому на хлеб зарабатывать!

Итак, в то утро Мишка нарушил запрет отца и вступил (а по его физическому состоянию скорее – вполз) под своды Крытского крытого рынка и тут же заблудился. Но, на его счастье, сработало звериное чутье загибающегося от ломки наркомана, и он в главном торговом зале нашел-таки цыгана, у которого покупала наркоту добрая половина Крытска. Тот поначалу отказался вступать с Тесеевым-младшим в кредитные отношения, но, услышав из его уст, какому роду он принадлежит, отпустил товар в долг. Произошло это в крохотной подсобке, и там же, как говорится, не отходя от кассы, Мишка ширанулся. После чего сразу поправился, повеселел и обрел способность соображать. И сообразил, что надо немедленно отсюда валить, пока не нарвался на Эгеевых пацанов. Меньше всего на свете ему хотелось вновь объясняться с отцом.