Тадеуш Конвицкий - Хроника любовных происшествий

– Потом покажется прекрасным.

– Чего ты ко мне пристал? Может, ревнуешь?

– Возможно. Спорим?

– На что?

– Ни на что. Если выиграю, кое-что у тебя потребую.

– Не слишком ли велика ставка?

– Нет. Требования будут в пределах наших возможностей.

– Ты к ней неравнодушен, Лев Тигрович?

– Сам же говорил, что положил на нее глаз лишь пару дней назад.

– Она утверждает, что живет здесь уже полтора года. Это правда?

– Может, и правда. Так разнимаю?

– Что я могу у тебя выиграть?

– То, что и я у тебя. Давай лапу.

Стая скворцов небольшим облаком упала на сады предместья. Витек, быть может, подумал, что такое условие ему, собственно, на руку в данный момент, за несколько недель до выпускных экзаменов.

– Будь что будет, условие принимается, – выпалил он и тут же пожалел о своем решении.

В те времена лошадей было почти так же много, как и людей. Лошади вместе с людьми цивилизовали землю. Все построенное ранее возникло при участии лошадей. Каждый метр земли был возделан с помощью конских мускулов. Лошади вкалывали наравне с людьми, а может, даже больше. С яростным упорством лошади и люди преобразовывали свою планету. Хотя делали это, собственно, не дружа, не панибратствуя. Вкалывали вроде бы вместе, но и как бы порознь, с некоторым безразличием к судьбе напарника. Редко возникала между ними любовь. С подспудным ощущением общности судеб приступали они к каждодневному каторжному труду. Чаще всего объединяло их только кошмарное напряжение сил. Реже – общий праздник.

В те времена лошади встречались так же часто, как и люди. Лошади влекли по улицам телеги ломовиков и катафалки, лошади приводили в действие молотилки и месили компост, лошади несли на своих хребтах воинство и питали солдат своим мясом, лошади находили дорогу заблудившимся и своим теплом обогревали озябших.

Были лошади богатые, распутные, капризные и привередливые. Были также лошади-побирушки, бедняки и лагерные доходяги. Иногда лошади погибали от обжорства, раздутые молодым клевером, а порой умирали посреди мостовой от голода и болезней, как люди. Были также лошади норовистые, буйные и необычайно покладистые, известные на всю округу и даже за ее пределами, а были лошади скромные, ничем не выделяющиеся, словно бы безликие и вообще безымянные.

Попадались лошади с незаурядными биографиями. Мы знали коня, который был под седлом у русского генерала, после революции работал в цирке, потом попал в деревню, где полюбился помещику, который купил его для своих детей, наконец, конь потерялся или был украден цыганами и на склоне лет развозил уголь по предместью, где жили Алина и Витек.

Каждый в те времена прекрасно знал, что не бывает двух одинаковых лошадей. Прежде всего, они отличались мастью. Были лошади сивые, карие, гнедые, каштановые, буланые, мышастые. У одной белая звездочка на лбу, у другой светлые чулки. О хвостах лучше не вспоминать, ибо такое их было богатство. А гривы? Только о гривах можно распространяться до вечера.

Пожалуй, неправда это, что люди не любили лошадей. Любили, бывало, что любили, впрочем, любили все-таки недостаточно. Конечно, случалось видеть лошадь в дурацком виде от такой любви. На ушах полотняные чехольчики с бордовым кантиком, у глаз кожаные шоры, чтобы ничего ее не пугало, грива заплетена в косички или изысканно причесана, ну и хвост, конечно, весь в сплетениях и ленточках. К тому же в подобных случаях трудно было понять, любовь это к лошади или самовлюбленность.

Много тогда было разговоров о норовистых лошадях. Целые легенды слагались о лошадях, которых никому не удавалось ни укротить, ни обуздать. Такие лошади делались знаменитостями, их имена кружили в те поры, как ныне имена популярных эстрадных певцов. Любой уважающий себя человек носил на себе шрам от удара копытом своенравной лошади.

Да, то были времена, когда даже лошади-привидения появлялись в урочищах. Лошадиные призраки извергали огонь из ноздрей. Их копыта взметали тучи красных искр. Очень часто после полуночи слышался топот дьявольского коня на пустошах и в лесных чащобах.

Кто не купал лошадей, уцепившись за гриву или хвост, в широкой реке или глубоком озере? Кто не пас лошадей на влажном от росы лугу августовской ночью, под градом падающих звезд? Кто не вырывал у чужой лошади волос из хвоста, чтобы смастерить леску для удочки? Кто не давился морозным воздухом, летя на лыжах, влекомых лошадью? Кто не припадал головой к мягким, горячим конским ноздрям?