Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

У Султана есть книжный шкаф с замком и стеклянными дверцами, чтобы можно было разглядеть корешки книг. Там стоят собрания стихов Хафиза и Руми, путевые заметки столетней давности и растрепанные атласы. Там же, между страниц, Султан прячет деньги. В Афганистане не существует надежной банковской системы. В книжном шкафу Султан держит самые дорогие ему издания, книги с посвящениями, а также те, которые он хотел бы почитать, когда выдастся время. Но обычно Султан целыми днями занят в магазине. Он выезжает из дома, когда еще восьми нет, и возвращается домой в восемь вечера. Временами остается только на то, чтобы поиграть с Латифой, поужинать и решить проблемы, если таковые возникли в семье в его отсутствие. Но обычно ничего такого не случается, потому что женщины ведут тихую замкнутую жизнь, а вмешиваться в их мелочные козни и препирательства ниже достоинства Султана.

В нижнем ящике шкафа лежат Сонины вещи — одна — две красивые шали и украшения, — немного денег и игрушки Латифы, которые Соня, выросшая в семье со скромным достатком, посчитала слишком хорошими, чтобы разрешить дочери с ними играть. Кукла Барби, которую Латифе подарили на первый день рождения, выставлена сверху на шкафу, в упаковке.

Шкаф — единственный предмет мебели в квартире, ни радио, ни телевизора у семьи нет. Вся обстановка пустых комнат сводится к разложенным вдоль стен циновками и жестким подушкам. Ночью на циновках спят, днем — сидят. Подушки ночью подкладывают под голову, днем — под спину. Во время еды на полу расстилают клеенку, вокруг которой рассаживаются, скрестив ноги, члены семьи и принимаются, есть пальцами. После того как все поели, клеенку моют и снова сворачивают.

Полы в комнатах каменные, холодные, их накрывают толстыми коврами. Стены все в трещинах. Двери покосились, многие из них вообще не закрываются. Некоторые межкомнатные дверные проемы просто завешены простыней. Дыры в окнах заткнуты полотенцами.

На кухне стоит скамейка для мытья посуды, газовый примус и плита на полу. На подоконниках лежат овощи, хранится недоеденная пища. Полки занавешены тряпочками, чтобы защитить посуду от грязи и копоти примуса. Но сколько бы женщины не старались поддерживать чистоту, все скамейки, полки и подоконники неизменимо покрыты слоем жира, сверху облепленного толстым слоем извечной кабульской песчаной пыли.

Туалет и ванную заменяет маленькая смежная с кухней комнатенка без двери. Всех удобств — дыра в цементном полу и кран. В углу стоит дровяная печь, на которой греют воду для мытья. Еще есть бак, который наполняют, когда дают воду. Над баком прибита маленькая полочка, на ней — флакон шампуня, черное от грязи мыло, несколько зубных щеток и тюбик китайской зубной пасты, зернистой массы с неопределенным химическим привкусом.

«Когда-то отличная была квартира, — вспоминает Султан. — Все было: вода, электричество, картины на стенах — абсолютно все».

Но вовремя гражданской войны квартиру разграбили и сожгли. Когда семья вернулась домой, то застала практически развалины. Пришлось чинить то, что еще поддавалось починке. Старая часть Микрорайона, где живет семья Хан, находилась на линии фронта между силами моджахедского героя Масуда и ненавистного Гульбуддина Хекматияра. В руках Масуда находилась большая часть Кабула, в то время как Хекматияр занимал стратегическую высоту над городом. Они обстреливали друг друга ракетами. Многие из этих ракет падали на Микрорайон. Другую высоту занимал узбек Абдул Рашид Дустум, третью — фундаменталист Абдул Расул Сайяф. Их ракеты падали на другие районы города. Линия фронта перемещалась с одной улицы на другую. Четыре года полевые командиры воевали за Кабул, пока в город не вошли талибы и военным не пришлось отступить перед учащаемся духовных школ — медресе.

Спустя шесть лет после окончания военных действий Микрорайона по-прежнему похож на поле боя. Дома испещрены выбоинами от пуль и гранат. В оконные рамы нередко вместо стекол вставлен пластик. В квартирах по потолку идет трещины, верхние этажи представляют собой зияющие черные дыры — они напрочь выжжены залетевшими ракетами. Во время гражданской войны на территории Микрорайона велись самые ожесточенные бои, и большинство жителей бежали. Высота Мараджан, что всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома семьи Хан, до сих пор пребывает в том же состоянии, в каком ее оставили солдаты Хекматияра. Повсюду валяются осколки ракет, останки разбомбленных машин и танков. Когда-то эта гора была излюбленным местом кабульцев. Здесь находится мавзолей, где похоронен отец Захир Шаха — Надир Шах, павший жертвой покушения в 1933 году. Теперь от склепа остались одни руины, купол пробит во многих местах, колонны расколоты. Стоящая рядом более скромная усыпальница супруги Надир Шаха находится в еще более плачевном состоянии. Подобно обугленному скелету возвышается она над городом, от могильной плиты уцелели одни осколки. Кто-то пытался сложить их так, чтобы можно было прочитать цитату из Корана, когда-то выбитую на плите.