Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

Один человек продает пылесос марки «National». Рядом можно увидеть пылесосы марки «National» по той же цене. Но и оригинальный, и контрафактный способом не пользуются. В условиях постоянных перебоев с электричеством большинство кабульцев полагается на старую добрую метлу.

Туфли шлепают по грязи дальше. Рядом с ними ступают коричневые сандалии, грязные туфли, черные туфли, стоптанные, видавшие лучшие времена и розовые пластиковые с бантами. Попадаются даже белые, хотя еще недавно талибы вообще запретили ходить в белой обуви, потому что белый был цветом их флага. Талибан запретил и туфли с набойками. Стук женской обуви мог бы отвлекать мужчин от серьезных мыслей. Но наступили новые времена, и если бы каблуки могли стучать по грязи, тогда по всему базару раздавалось бы возбужденное цоканье. Иногда в глаза бросаются накрашенные ногти на ногах — еще один признак свободы. Талибан запретил использовать лак для ногтей и ввел эмбарго на импорт. Несчастным, осмелившимся нарушить запрет, отрубали кончики пальцев. Борьба за права женщин этой весной, первой после бегства талибов, по большей части шла на уровне туфель и ногтей и не поднялась выше замызганного края паранджи.

Не то чтобы никто не пытался. После падения власти Талибана было учреждено сразу несколько женских объединений. Некоторые работали еще при талибах, организовывали подпольные школы для девочек, обучали женщин правилам гигиены, учреждали курсы по борьбе с неграмотностью. По-настоящему героическим поведением во времена талибов прославилась Сухайла Сиддики, теперешний министр здравоохранения в правительстве Карзая и единственная в Афганистане женщина — генерал. Она продолжала преподавать женщинам медицину, и заставила талибов, открыть закрытое ими было отделение для женщин при больнице, где работала. Она была одной из немногих женщин в Кабуле, кто отказался носить паранджу. Позже она рассказывала, как это произошло: «Молодчики из религиозной полиции подошли ко мне с палками в руках, но я подняла свою, готовая дать сдачи. Тогда они опустили палки и оставили меня в покое».

Однако даже Сухайла редко выходила на улицу во время правления Талибана. Каждое утро ее, закутанную в черную шаль, отвозили на машине в больницу, а вечером на машине же забирали домой.

«Афганские женщины утратили свое мужество», — с горечью сказала она после падения Талибана.

Уже через неделю после бегства талибов одна женская организация попыталась провести демонстрацию. Женщины, в туфельках и шлепанцах, собирались возле одного дома в Микрорайоне и собирались идти в город. Большинство дерзко сбросили паранджу с головы, но процессию остановили власти под предлогом того, что не могут гарантировать безопасность участниц. Каждый раз, когда женщины пытаются что-то сделать вместе, их останавливают.

Теперь двери школ вновь открыты для девочек, молодые женщины устремились в университеты, а некоторым удалось вернуться на работу. Начал выходить еженедельник для женщин, который готовят также женщины, да и Хамид Карзай никогда не упускает возможность поговорить о правах женщин.

Женщины принимали активное участие в работе законодательного собрания — Лойи джирги — в июне 2002 года. Самых свободомыслящих из них поднимали на смех депутаты-мужчины в тюрбанах, но женщины не сдавались. Одна под крики негодования и свист потребовала, чтобы министром обороны назначали женщину.

«Так сделали, например, во Франции», — подчеркнула она.

Но в народе мало что изменилось. В семьях царят те же традиции: решающий голос всегда за мужчиной. Ничтожно малое число кабульских женщин решилось снять паранджу, и большинство даже не знает, что в XIX веке их прабабки и слыхом не слыхивали об этом наряде. Паранджу ввели при короле Хабибулле, который правил в 1901–1919 годах. Он приказал двумстам женщинам из своего гарема, покидая дворец, надевать паранджу, чтобы они своими прекрасными лицами не соблазняли мужчин. Их головные покрывала были украшены искусной вышивкой, а принцессы дома Хабибуллы носили паранджи, расшитые золотом. Паранджа стала обозначать принадлежность женщин к высшему классу, защищая их от взгляда простолюдинов. К пятидесятым годам паранджу стали носить по всей стране, но по-прежнему в основном женщины из обеспеченных слоев населения.

У паранджи были и свои противники. В 1956 году принц Дауд шокировал собравшихся на празднование Дня независимости тем, что его жена появилась на публике без паранджи. Принц убедил брата, чтобы тот приказал своей жене сделать то же самое, и попросил министров выбросить паранджи своих жен. Уже на следующий день на улицах Кабула можно было увидеть женщин в длинных плащах, темных солнечных очках и маленьких шляпах. Ранее эти женщины ходили полностью прикрытыми. Первыми, надев паранджу, высшие классы первыми от нее и отказались. Она превратилась в признак избранности среди бедных, многие домработницам и служанкам были отданы за ненадобностью шелковые паранджи их хозяев. Сначала прикрывались женщины, принадлежавшие к пуштунскому большинству, потом их примеру последовали остальные этнические группы. Но принц Дауд хотел полностью избавить Афганистан от паранджи. В 1961 году был принят закон, запрещавший ношение паранджи государственным служащим. Им было рекомендовано одеваться на западный манер. Прошло еще несколько лет, прежде чем все начали соблюдать закон, но в 1970-е годы уже практически нельзя было найти учительницу или секретаршу, которая не была бы одета в блузку и юбку, а мужчины носили костюм. Тем не менее «раздетые» женщины рисковали тем, что им пустят пулю в ногу или плеснут кислотой в лицо, — так фундаменталисты выражали свое негодование. Во время гражданской войны с каждым годом все больше и больше женщин вновь начали прикрываться. А с приходом к власти Талибана женские лица и вовсе стали немыслимые зрелищем на улице.