Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

Паранджи плывут дальше, по направлению к русским алюминиевым чайникам самой дешевой марки. Женщины щупают товар, спрашивают мнение продавца, торгуются, приходят к согласию. Чайнику тоже находится место под паранджей, что струится складками над чашками и тазами, ковриками и метлами, постепенно разбухая. Две другие, не столь целеустремленные покупательницы останавливаются принюхаться, потрогать пластмассовые заколки и золотистые браслеты, потом, спохватываясь, опять начинают высматривать в толпе свою предводительницу. Она стоит у тележки, на которой вперемешку горой лежат бюстгальтеры. Белые, светло-желтые и розовые, сомнительного покроя. Некоторые привязаны к жердочке и дерзко развеваются на ветру, подобно флагам. Паранджа ощупывает бюстгальтеры и прикидывает размер на пальцах. Она высовывает из-под складок обе руки, проверяет ткань на эластичность, натягивает чашечки и выбирает на глаз мощную конструкцию, напоминающую корсет.

Две отставшие идут дальше, вертя головами. Женщина в парандже — все равно, что лошадь в шорах, она может смотреть только прямо перед собой. Нитяная вуаль переходит в плотную ткань как раз напротив уголков глаз, так что женщины не могут скосить взгляд в сторону. Приходится поворачивать голову. Это еще один маленький секрет изобретателя паранджи: мужчина всегда может определить, на кого или на что устремлен взгляд его жены.

Покрутив головами, женщины находят главную паранджу в одном из узких проходов во внутренней части базара. Она держит в руках полоску кружев, плотных синтетических кружев, как на шторах советского производства. Шторное кружево отвлекает ее надолго, эта покупка насколько важна, что она осторожно высовывает из-под паранджи голову, нарушая тем самым запрет будущего мужа показывать лицо публично. Но трудно же оценить качество сквозь дырочки в шторке на глазах. Только хозяин ларька видит ее лицо, которое, несмотря на веющую с гор прохладу, покрыто капельками пота. Шакила встряхивает головой, озорно улыбается, смеется, торгуется и да, даже флиртует. Теперь видно, как она развлекается. Она все время это делала, и продавцы прекрасно понимали язык колышущейся, кивающей, летящей паранджи. Она умеет флиртовать при помощи одного лишь мизинца, ноги, руки.

Шакила набрасывает кружева на голову, и вдруг становится ясно, что это никакая не штора, это кружева на фату, последний штрих к свадебному наряду. Конечно, белую фату надо обшить кружевами. Сделка заключена, продавец отмеряет кружево. Шакила улыбается, и кружево исчезает в сумке под паранджей, паранджа снова наброшена на голову и закрывает Шакилу до пят, как и полагается. Сестры идут дальше, протискиваясь сквозь все более узкие проходы между торговыми рядами.

Слышен несмолкающий ровный гул голосов. Мало кто из продавцов пытается криком привлечь внимание к своим товарам. Большинство занято разговором с соседями, другие сидят в непринужденной позе на мешке из-под муки или горе ковров и следят за происходящим на базаре. Зачем расхваливать свой товар и зазывать, если покупатели все равно купят-то, что им нужно?

Время как будто остановилось на Кабульском базаре. Тут продают те же товары, какие мог бы застать Дарий Персидский в VI веке до нашей эры. На больших коврах под открытым небом и в тесных лавках лежат вперемешку предметы роскоши и первой необходимости, а привередливые пальцы переворачивают их и щупают. Большие холщевые мешки наполнены фисташками, курагой и зеленым изюмом. На ветхих тележках громоздятся пирамиды маленьких желтых плодов — гибрида лайма и лимона, — которые едят с кожурой, настолько она тонкая. Бьются и квохчут куры в мешках. Перед торговцем пряностями высятся горки Чили, красного перца, карри и имбиря. Торговец пряностями обычно по совместительству и знахарь, как заправский врач, он прописывает те или иные сушеные травы, корешки, фрукты и чаи от разных болезней, начиная с самых обычных и заканчивая самыми что ни на есть загадочными.

Запахи свежего кориандра, чеснока, кожи и корицы смешиваются с гнилой вонью или пересохшей реки, что разделяет базар на две части. На мосту через реку продают туфли из толстой овечьей кожи, хлопок на развес, цветные и узорчатые ткани на любой вкус, ножи, лопаты и мотыги.

Иногда попадаются товары, которых не было во времена Дария. Контрабанда, вроде сигарет с экзотическими названиями «Плежер», «Уэйв» или «Пайн», пиратская кока-кола из Пакистана. Маршруты контрабандистов тоже не изменились с веками: либо через Хайберский проход в Пакистан, либо через горы в Иран. Что-то перевозят на ослах, что-то на грузовиках. А вывозят по тем же самым тропинкам героин, опиум и гашиш. Дальше находятся ряда менял, менялы в традиционных рубашках и тюрбанах стоят с большими синими пачками афгани, свеженькими, только со станка, сегодняшний курс — тридцать пять тысяч афгани за доллар.