Энтон Майрер - Однажды орел…

Поднявшись на носки, Дэмон видел между чьими-то головами большую часть карты. Место, где расположился теперь батальон представляло собой довольно широкую полосу луга, поворачивавшую на юго-запад в направлении к Нансешу. К востоку от него была покрытая густыми лесами территория в форме сильно вытянутого полумесяца, а к западу — отдельные лесные участки, окружившие группу построек, — пункт, который Рейбайрн назвал Брини-Дип. К югу и востоку от города, за железной дорогой, почти в центре лесных участков, находились два отдельных дома — вероятно, фермерские.

— Генерал Бенуа-Гесклен издал специальный приказ о том, что мы любой ценой должны удержать наши позиции, — продолжал майор Колдуэлл. — Если противник выбьет какое-нибудь подразделение с занимаемой позиции, командиры частей должны решительно контратаковать его и во что бы то ни стало вернуть эту позицию. — Обведя всех испытующим взглядом, майор спросил: — Вопросы есть у кого-нибудь?

— Известно ли что-нибудь о силах противника в Шерсёли? — спросил капитан Хиллебранд, командир третьей роты.

— Нет. У нас нет точных данных даже о том, что немцы удерживают его. Нам известно только, что французы подверглись сильнейшим атакам и теперь быстро отступают. Уверенно можно сказать также о том, что в наступлении участвуют части пятой прусской гвардейской дивизии из пятнадцатого гренадерского полка.

— Сэр, — начал тихим голосом капитан Краудер, — у меня в роте по-прежнему нет ни одной гранаты.

— Гранат нет, — ответил Колдуэлл, бросив в сторону Краудера безразличный взгляд. — Они еще не прибыли и вряд ли прибудут вообще.

В комнате воцарилась тишина. Громовые раскаты артиллерийских залпов усилились.

— С артиллерией дело плохо, майор, — заявил лейтенант Джемисон, педавно окончивший Иельский университет. — Капитан Хенчи говорит, что одно орудие в течение нескольких часов не сможет вести огонь. Как быть, если нам не окажут артиллерийской поддержки?

— Придется обойтись без артподдержки, — ответил Колдуэлл.

В комнате снова стало тихо. Над ними сначала с нарастающим шипением, потом с пронзительным свистом пролетело несколько снарядов. Они упали и взорвались не далее ста ярдов от них. Некоторые из находившихся в комнате заметно встревожились. Взглянув на Колдуэлла, Дэмон заметил, что у того не дрогнул ни один мускул.

— Я уверен, что нет необходимости напоминать вам, джентльмены, — продолжал майор, — что положение, мягко выражаясь, серьезное. Мы вступаем в бой в решающий, я бы сказал, в отчаянный момент. Многое, очень многое будет зависеть от того, насколько умело мы станем действовать. — Его взгляд был устремлен куда-то поверх обращенных к нему лиц. — На нас смотрит весь — мир. Мы первые представители американских вооруженных сил, включившихся в эту длительную и ужасную войну. Существуют люди, убежденные в том, что нам, американцам, часто недостает смелости, стремительности, стойкости, что мы не будем и не сможем воевать. Есть даже такие, причем не только среди немцев, — в его глазах сверкнул слабый огонек, — которые будут радоваться нашей неудаче. Я рассчитываю на всех вас и на каждого лично и глубоко уверен, что вы докажете всю лживость этих глупых измышлений… — Над ними снова пролетело и разорвалось где-то поблизости еще несколько снарядов. Колдуэлл опять повернулся к карте и продолжал: — Нельзя терять времени. Разверните свои подразделения на боевых позициях как можно быстрее. Приказы должны быть краткими и ясными, и самое главное — всячески поощряйте индивидуальную инициативу каждого подчиненного вам солдата. — Печальная улыбка на какой-то миг тронула его губы. — Желаю всем вам удачи. Разойдись!

Возвратившиеся с инструктажа Дэмон и лейтенант Хэррис застали солдат взвода безмятежно расположившимися на отдых во дворе какого-то дома. Когда но команде «Становись» взвод строился, Дэмон увидел, как с улицы во двор торопливо вошли Фергасон и Рейбайрн. У первого в руках была железная кружка, а второй нес бутыль вина и что-то похожее на отделанный ленточками и бантиками розовый корсет довольно большого размера.

— Где вас черти носили? — сердито спросил их Дэмон.

— Да так… немного порылись в вещичках, сержант.

— Лучшего занятия вы не нашли, — пробормотал Дэмон, сдерживая улыбку. — Ну, ладно, становись!

Темнело быстро, как будто наступавшую ночь подгоняли порывы ветра. Справа от них тянулся густой кустарник, потом лесной участок, а дальше на фоне неба вырисовывался ровный ряд тополей. Взвод продвигался по холмам и долинам ускоренным шагом; у людей начинали ныть ноги, ремни рюкзаков все больнее впивались в плечи. Вот они вошли в какой-то лесок; извилистая дорога в нем казалась в темноте мрачной, таинственной. Лес сменился огромным полем с влажной от вечерней росы пшеницей. Над их головами с завывающим свистом пролетали снаряды и взрывались где-то в лесу, из которого они только что вышли. На вершине очередного холма до слуха солдат неожиданно донеслись знакомые всем звуки. Это был пулемет: «та-та-та-та-та-а… та-та-та-та-та-а». Потом другой отрывистый звук, а затем пронзительный свист, дзиньканье и шлепающий удар винтовочных пуль. Дэмон чувствовал, что солдаты дрожат от страха.