Юрий Рытхеу - Самые красивые корабли

В последнем письме Виктора был номер полевой почты. Тынэна сразу же написала ответ:

"Милый и хороший мой Виктор! Спасибо тебе за фотокарточку. Правда, она очень маленькая, но все же ты там такой, какой есть. Хочу тебе сообщить радостную новость: у нас будет ребенок. Я уже решила: если будет мальчик, назову его Виктором, а если девочка, то выбирай имя сам. Море у нашего берега давно замерзло, и «Вымпел» больше не приходил. У нас идут занятия. Пишу на доске перед первоклассниками и вспоминаю тебя — доска-то покрашена краской, которую ты привез. Зима. Теперь письма в наш Нымным будут идти долго — два, а то и три месяца. Но я все равно буду тебе часто писать и ждать твоих писем. В нашем селении теперь мы двое ждем писем с фронта — я и Елена Ивановна. Она говорит, что мы с тобой поступили легкомысленно: надо было подождать, когда кончится война. Разве надо отворачиваться от любви? Она к нам пришла такой, какая она есть для нас. Ни у кого такой любви нет и не будет. Она такая только у нас, и какая она — мы знаем только вдвоем с тобой. Вот я читаю книги, сравниваю нашу любовь с книжной и радуюсь, что у них все не так, как у нас. Слишком много слов и мало чувств. Как будто любовь состоит только в том, чтобы говорить о ней. Конечно, я чувствую, что Елена Ивановна хочет пожурить меня: молодая, мол, еще почти школьница. Но вслух сказать не решается. Наверное, жалеет меня. Думает: девочка и так несчастна, зачем же мне еще ее растравлять? А я очень счастлива и ничего не боюсь. Я такая стала смелая от любви, что вполне могла бы пойти на фронт вместе с тобой.

Ну и расписалась же я! Мы мало друг друга видели, мало сказали слов, поэтому хочу выговориться в письмах.

Больших новостей в селении нет. Приехал новый учитель истории. Фронтовик, контуженный. Часами лежит с обвязанной головой и смотрит на стену. Осенью, когда была утиная охота и на косе началась стрельба, он чуть не сошел с ума: ему вдруг показалось, что немцы подошли к Нымныму. Едва-едва его успокоила. Он живет в соседней комнате.

Милый мой и любимый! Я тебя прошу: береги себя! Теперь мы тебя вдвоем ждем. Целую нежно, долго и крепко.

Твоя Таня Тынэна".

Уже четвертый месяц от Виктора не было писем. В редко выдававшиеся зимой погожие дни Тынэна не сводила глаз с дороги, идущей на юг, ожидая появления собачьей упряжки. Почта обычно приходила с оказией и очень нерегулярно. Иногда прилетал самолет, но и он не всегда привозил письма. Единственным источником новостей было радио, и Тынэна повадилась, как в детстве, бегать в радиорубку полярной станции.

Она садилась на самодельный, покрытый оленьими шкурами диван и слушала по разным доступным приемнику станциям сообщения Совинформбюро.

А писем от Виктора все не было. Она уже знала наизусть каждое слово старых его писем и даже взялась как-то и проверила их с точки зрения орфографии.

"Милый мой, далекий и молчаливый, — написала она тут же ему письмо. — Напрасно ты говорил, что у тебя плохо с русским языком. Я внимательно прочитала и проверила все твои письма и нашла в них всего лишь несколько совсем пустячных ошибок. И вот уже давно нет от тебя писем, но ведь мы так далеко друг от друга. А должно быть, и те, кто живет на материке, теперь тоже не часто могут порадоваться письмам с фронта от своих близких. Но сейчас ждать мне гораздо легче, чем вначале. Нас стало двое, и он все громче и настойчивее напоминает о себе. А на улице опять пурга. Окно мое совсем замело, дневного света в комнате почти не бывает. Электричества тоже не стало. Все время жгу лампу. Мы научились делать ламповые стекла из стеклянных консервных банок. Надо только осторожно отбить дно, нарастить банку жестяной трубой — и стекло готово. Оно нисколько не хуже настоящего, только часто лопается, и поэтому надо иметь запас. Но ребята наделали мне таких стекол.

Продукты в нашем селении есть. Остался еще довоенный запас. Я берегу три банки сгущенного молока, и, кроме того, у меня есть целый килограмм сахара. По карточкам мне полагается каждый месяц три пачки махорки. Я их отдаю охотникам. Мои земляки стараются помогать фронту, чем могут. Пушнину отдают та заготовительный пункт без денег — в фонд обороны. Передали все облигации. Женщины шьют рукавицы и теплые меховые жилеты для бойцов. Я купила несколько пыжиков и уже сшила тебе жилет. Как настанет хорошая погода, сразу же вышлю. И рукавицы приготовила. Сделала отдельный палец, чтоб тебе удобней было стрелять.

Еще раз прошу тебя: береги себя, но бей фашистов беспощадно.