Василий Аксенов - Гибель Помпеи (сборник)

Мы катили через эту страну час или два, кружили и петляли, стараясь выбраться на Пасифик Коуст хайвэй. К счастью, бензина в баке было достаточно, и мы выбрались.

Мы были изрядно утомлены и угнетены, и спутница-калифорнийка, которая, как оказалось, и не подозревала, что неподалеку существуют эдакие джунгли, даже прекратила трещать своим милейшим язычком и жестикулировать милейшей ладонью.

Однако еще через час мы и думать забыли об этом мире неживой природы, созданной венцом живой природы, то есть человеческим гением.

Это был первый вечер уик-энда, и мы попали на перекресток неясных духовных брожений, в уютную сутолоку Вествуда.

У закрытых дверей «Ферст Нэшнл Сити Бэнк» тряслась в танце группа парней и девушек в желтых и белых хламидах, подпоясанных веревками. С бритых голов свисали длинные узкие косицы вроде запорожских оселедцев, мелькали босые пятки. Двое лупили ладонями в барабаны, трое гремели бубнами. Длинная тощая сестрица с придурковато-блаженным выражением юного лица, тоже пританцовывая, бродила в толпе зрителей, раздавала журнальчики поклонников Кришны, просила немного денег и, получив несколько монет, проникновенно шептала, заглядывая в глаза:

– Вы так щедры, вы так прекрасны…

Рядом, едва ли не перемешиваясь с кришнаитами, бурно демонстрировала свой восторг группа новообращенных христиан, ассоциация «Джуз фор джизус!». [11]

Чуть поодаль прямо с собственного велосипеда, зацепившись ногой за уличный барьер, вещал один из многочисленных в Эл-Эй бродячих проповедников-свами. Седые волосы перехвачены по лбу кожаной лентой, глаза на старом морщинистом лице поблескивают веселой сумасшедшинкой. Пересыпая свою речь непристойностями, но уважительно подбородком и руками апеллируя к небесам, свами разоблачал пристрастие современного человека к удобствам – к холодильникам, кондиционерам, автомобилям…

Слушателей было немало, все хохотали, а юный негр подбрасывал пророку новые идеи:

– Swumy, what about money? [12]

– Money?! – жутким голосом, напомнившим мне одного режиссера «Мосфильма», завопил пророк. – Money is shit, green shit! [13]

Тут же среди пророков, трясунов, певцов и барабанщиков и все на том же пятачке возле банка бродили зеваки с пакетиками орехов, с сахарной ватой, с банками пива. Из грузовичка выгружалась новая команда с новыми лозунгами, с железными бочками вместо барабанов, то ли движение «Women’s Lib», то ли «Gay’s pride», [14]то ли «Группа борьбы против кастрации кошек», то ли «Марш ветеранов спорта за переселение на Луну»…

К банку, мигая сигнализацией, приближалась патрульная машина полиции. «Вот сейчас и разгонят всю шарагу», – подумал я.

Однако никто на перекрестке, кроме меня, на полицию не обратил ни малейшего внимания. Полицейские, негр и белый, вышли из машины и встали в своих классических позах – руки за спиной – против трясущихся и все больше входящих в раж братьев и сестер Харе-Кришны.

…Запомнив этот перекресток, я и на следующий вечер пришел сюда. Было пустынно и тихо, только позевывал возле магазина грампластинок скучающий секьюрити-гард, [15]только светились вывески «Alice’s Restaurant», «Hungry Tiger», «McDonald», «Bullocs» да проносились, конечно, машины.

Вествуд-вилледж был пуст. Электронные часы на фасаде банка показывали 23.34. Вдали, в нескольких кварталах от меня, появилась высокая женская фигура в белых одеждах. Ровно в 23.35 она стала пересекать Вествуд-бульвар и в середине, беспомощно, но красиво махнув белым рукавом ли, крылом ли, упала.

Вздор, сказал я себе, это уже не надежная реальность, это уже предательское воображение. Ни с места, сказал я себе, уже двигаясь к месту происшествия.

Упавшую фигуру закрыл длинный черный «роллс-ройс». Шестерка еще не заменила пятерку на электронных часах, когда он проехал мимо меня. Я успел заметить внутри белые одежды, темное лицо, светящиеся глаза… Продукт воображения быстро исчезал со сцены.

Москвич даже вздохнул с облегчением, когда услышал в трубке мужской голос. Вдруг пронесет, вдруг не закрутит, вдруг вообще все это просто мужская нормальная шутка, а еще лучше – легкое недоразумение?

– Хеллоу, – то ли проговорил, то ли пропел немолодой, но приятный мужественный голос.

– Простите, я звоню по поводу объявления, что было вывешено в университетском кампусе. Должно быть, это шутка, сэр? – Москвич подождал секунду, но не услышал ответа. – Недоразумение, сэр?