Чинуа Ачебе - Стрела бога

— Я кончил, — сказал посланец. — Но я попросил бы того, кому этот юнец принадлежит, научить его вести себя осмотрительно ради его же собственного блага.

— Ты уверен, что передал все, что тебе велено?

— Да. Ведь белый человек — не чета черным. Он не тратит слов попусту.

— Я благодарю тебя, — сказал Эзеулу, — и снова тебя приветствую: « Нно !»

— Есть еще одна безделица, про которую я забыл сказать, — добавил судебный посыльный. — Встречи с белым человеком дожидается множество людей, и тебе, возможно, придется провести в Окпери денька три-четыре, прежде чем очередь дойдет до тебя. Но я-то знаю, что такому человеку, как ты, не с руки на много дней отлучаться из своей деревни. Если ты отблагодаришь меня, я устрою так, чтобы ты встретился с ним завтра. Всё в моих руках; если я говорю, что белый примет такого-то человека, значит, он его примет. Ваш соплеменник скажет вам, какая еда мне по вкусу. — С этими словами он улыбнулся и снова надел на голову феску.

— Ну, это действительно пустяк, — сказал Эзеулу. — Ты в обиде не останешься. Думаю, что у меня хватит средств, чтобы наполнить твою маленькую утробу. В крайнем случае мне помогут мои соплеменники. — Он помолчал, с явным удовольствием наблюдая, как сердится посланец, услышав намек на свой маленький рост. — Однако сначала ты должен вернуться и сказать пославшему тебя белому человеку, что Эзеулу не покидает своей хижины. Если он хочет меня видеть, пусть приходит сюда. Сын Нводики, проводивший тебя, может проводить и его.

— Да понимаешь ли ты сам, друг мой, что ты такое говоришь? — вопросил посланец, который не верил своим собственным ушам.

— Посланец ты или нет? — спросил Эзеулу. — Отправляйся обратно и передай то, что я тебе сказал, своему хозяину.

— Не будем ссориться из-за этого, — вставил Акуэбуе, поспешивший вмешаться, чтобы спасти положение, которое, как подсказывал ему внутренний голос, становилось угрожающим. — Если посланец белого человека даст нам немного времени, мы тут пошепчемся кое о чем.

— Зачем тебе понадобилось шептаться? — с негодованием спросил Эзеулу. — Я уже передал свой ответ.

— Оставь нас ненадолго, — обратился Акуэбуе к посланцу, который исполнил его просьбу и вышел. — Ты можешь выйти вместе с ним, — обратился он к провожатому.

В совещании, состоявшемся сразу вслед за этим, Эзеулу участия не принимал. Когда судебный посыльный и его спутник вернулись в хижину, не он, а Акуэбуе сообщил им, что из уважения к белому человеку Эзеулу согласился послать в Окпери своего сына Эдого, который передаст отцу все, что ему будет поручено передать.

— У нас в Умуаро не принято отказываться от приглашения прийти, хотя мы и можем отказаться сделать то, о чем попросит нас пригласивший. Эзеулу не хочет отклонять приглашение белого человека и поэтому отправляет вместо себя своего сына.

— Это и есть ваш ответ? — спросил судебный посыльный.

— Да, — ответил Акуэбуе.

— Я не стану передавать его.

— Тогда можешь пойти в тот кустарник и пожрать дерьма, — не сдержался Обика. — Видишь, куда я показываю пальцем? Вон в те кустики.

— Не будем никого посылать есть дерьмо, — оборвал его Акуэбуе и, обращаясь к посланцу, добавил: — Я никогда не слыхал, чтобы посланный выбирал, какое послание он согласен передать, а какое — нет. Иди и передай белому человеку то, что сказал Эзеулу. Или, может быть, ты и есть белый человек?

Эзеулу тем временем уже отвернулся в сторону и снова принялся ковырять в зубах веточкой из веника.

Как только посланец и его провожатый вышли из хижины Эзеулу и отправились обратно в Окпери, верховный жрец послал передать старику-барабанщику, чьей обязанностью было бить в большой иколо , чтобы он созвал старейшин и ндичие на срочный сход на закате этого же дня. Вскоре после этого иколо заговорил со всеми шестью деревнями. Повсюду старейшины и ндичие — мужчины с титулом, — заслышав сигнал, собирались на сход. Может быть, племени угрожает война. Правда, теперь, во времена белого человека, никто больше не говорит о войне. Скорее всего, божество Умуаро выразило через прорицателя недовольство, причину которого надлежит спешно устранить, не то… Но чем бы это ни оказалось — призывом готовиться к битве или же к совершению совместного жертвоприношения, — дело было спешным. Ибо иколо бил в неурочное время только при самых чрезвычайных обстоятельствах: когда, согласно пословице, в западню для нте попадал зверь более могучий, чем нте .