Чинуа Ачебе - Стрела бога

— В том, что муж намерен забрать жену домой, худого нет, — начал он. — Но я хочу напомнить тебе: вот уже скоро год, как она живет у меня. Ты приносил ямс, или кокоямс, или кассаву, чтобы прокормить ее и ее ребенка? Или, может быть, ты думаешь, что они до сих пор сыты завтраком, съеденным в твоем доме год назад?

Ибе и его родственники пробормотали какие-то невнятные извинения.

— Вот я и хотел бы узнать: как ты уплатишь мне за то, что я в течение года содержал твою жену? — спросил Эзеулу.

— Я тебя хорошо понимаю, свояк, — заговорил Онвузулигбо. — Предоставь все это нам. Ты же знаешь: женатый мужчина — неоплатный должник своего тестя. Когда мы покупаем козу или корову, мы платим за нее, и она становится нашей собственностью. Когда же мы берем в дом жену, мы должны платить до самой смерти. Спору нет, мы должны тебе. Наш долг даже больше, чем ты говоришь. Ведь сколько лет ты содержал ее со времени ее рождения до того дня, когда мы взяли ее у тебя! Мы поистине в огромном долгу перед тобой, но мы просим тебя дать нам время.

— Что же, я согласен с вами, — сказал Эзеулу, — но я соглашаюсь по малодушию.

Помимо двух взрослых сыновей Эзеулу, Эдого и Обики, при этом присутствовал и его младший брат, Океке Оненьи. До сих пор он не открывал рта, но теперь ему показалось, что Эзеулу слишком легко уступает, и он решил сказать свое слово:

— Свойственники, я приветствую вас. Я все время молчал, поскольку человек, не наделенный ораторским даром, обычно говорит, что его родичи сказали все, что следовало сказать. С самого начала разговора я очень внимательно слушал, чтобы услышать из ваших уст одну вещь, но я ее так и не услышал. Люди женятся по разным причинам. Ну, конечно, все мы хотим иметь детей, но, кроме того, одному женщина нужна, чтобы готовить еду, другому — чтобы помогать ему в поле, а третьему она нужна для битья. Вот я и хочу услышать из ваших уст, не потому ли пожаловал наш свойственник, что ему некого теперь бить, проснувшись поутру?

Онвузулигбо от имени всей своей родни пообещал, что Акуэке больше не тронут и пальцем. Тогда Эзеулу послал за Акуэке, чтобы выяснить, хочет ли она сама вернуться к мужу. Немного поколебавшись, она согласилась вернуться, если не будет возражать ее отец.

— Свойственники, я приветствую вас, — заговорил Эзеулу. — Акуэке вернется, но не сегодня. Ей потребуется кое-какое время на сборы. Сегодня ойе ; она возвратится к вам в первый ойе после следующего. Когда она придет, обращайтесь с ней хорошо. Бить жену не доблесть. Мне известно, что любые супруги порою ссорятся; ничего предосудительного в этом нет. Ссорятся даже родные братья и сестры, что же говорить о двух людях, не связанных узами крови. Пожалуйста, можете ссориться, но не давайте волю рукам. Вот и все, что я хотел сегодня сказать.

Эзеулу возблагодарил Улу за столь неожиданное прекращение ссоры между Акуэке и ее мужем. Он был уверен, что Улу способствовал этому примирению, дабы привести его в состояние духа, подобающее для очищения от грехов жителей шести деревень, перед тем как они посадят в землю семена будущего урожая. Вечером того же дня шестеро его помощников явились к нему за приказаниями, и он послал их объявить по всем шести деревням, что праздник Тыквенных листьев состоится в ближайший нкво .

Угойе все еще готовила ужин, когда зазвучало огене глашатая. Она прославилась своей поздней готовкой. Хотя Эзеулу часто выговаривал Матефи за то, что та запаздывала с ужином, Угойе заслуживала этот упрек даже больше. Только она поступала осмотрительней, чем старшая жена: по тем дням, когда была ее очередь посылать пищу мужу, она никогда не запаздывала со стряпней. Зато во все остальные дни стук ее пестика в ступке был слышен до полуночи. Особенно нерадивой бывала она в такую пору, как сейчас, когда обычай запрещал ей готовить для взрослых мужчин по причине ее нечистоты.

Ее дочь Обиагели и дочь Акуэке Нкечи рассказывали друг другу сказки; Нвафо восседал на глиняном приступке у основания центрального столба хижины и, свысока поглядывая на девочек, поправлял их, когда они ошибались.

Угойе помешивала варившуюся на огне похлебку и время от времени пробовала ее, облизывая с тыльной стороны поварешку. Как раз в такой момент и раздался звук огене .

— Tиxo, дети, дайте послушать, что там говорят.

Бом, бом, бом, бом.

— Ора ободо, слушайте! Эзеулу просил меня объявить вам, что праздник Тыквенных листьев состоится в ближайший нкво . — Бом, бом, бом, бом. — Ора ободо! Эзеулу просил меня…