Карл-Йоганн Вальгрен - Ясновидец:

Надеюсь увидеть вас здесь в ближайшем будущем. Не в тени римских соборов, а здесь, на юге, в вашем тогдашнем, а моем постоянном пристанище!

Хорошие новости о Джанфранко обрадовали меня беспредельно, и я попросил бы вас передать ему мои самые сердечные поздравления, если вы случайно с ним встретитесь в коридоре. Что касается трагического ухода из жизни некоторых членов нашего тайного общества, я согласен с вашими легко читаемыми между строк опасениями: несмотря на восстановление братства, у ордена много могущественных врагов, и именно поэтому я прошу вас быть начеку.

С надеждой на скорое свидание — ваш старый учитель и исповедник

Ильдебрандо Монтелли

Борго Санто Спирито,

XVI мая MDCCCXXXVII

Дорогой Ильдебрандо!

Я пишу это письмо в крайней спешке, и, как вы легко заметите по почерку, не диктую секретарю, а пишу сам. События последнего времени — сейчас-то, я думаю, вы уже достаточно о них наслышаны — требуют немедленного объяснения, и к тому же крайней секретности, чтобы еще не навредить моей репутации. Заверяю вас, Ильдебрандо, всему, что вы слышали обо мне, есть объяснение, не делайте поспешных выводов!

Прежде всего я обязан известить вас еще об одной смерти в наших рядах, поскольку она, возможно, как-то связана с той кампанией, которая ведется против меня. На этот раз речь идет о всеми уважаемом, а кое-кому и внушающем страх, инквизиторе и доминиканском монахе Себастьяне дель Моро. Его нашли в районе Ассизи на позапрошлой неделе с воткнутой в сердце серебряной спицей. Мой слуга, Сильвио, съездил туда, чтобы составить себе личное представление о трагедии, но он не мог ни подтвердить, ни опровергнуть версию, что здесь замешаны наши враги — кем бы они ни были. Даже точная причина смерти не установлена. Речь идет об убийстве или, не дай бог, самоубийстве. Как вы знаете, я считал Себастьяна одним из лучших и самых надежных сотрудников. Помилуй Бог его душу.

События эти глубоко меня тревожат, и на ум не приходит ничего другого, кроме того, что кто-то, может быть, их много, хочет намеренно разрушить внутреннюю структуру братства. Может быть, следующий на очереди — я? Умирают и исчезают ключевые фигуры. Братья из Рейнланда, Маличи, давно уже бесследно исчезли. Другой преданный человек, Пиранделло, отвечающий за набор рекрутов, утонул осенью на Лигурийском берегу или его утопили. Это вполне может быть хорошо спланированной акцией против движения, у истоков которого стоял я, а в определенной степени и вы, Ильдебрандо.

Теперь о слухах — теперь-то вы наверняка их слышали. Я пишу эти строки вам, моему старшему духовному отцу, памятуя о неразрывной связи между нами. В последнее время я, мягко выражаясь, сам себя не узнаю. Может быть, это зависит от тяжкого духовного груза, от этих необъяснимых трагедий в ближайшем моем окружении. Меня даже преследует мысль, что мои ошибочные действия каким-то образом мне внушены. Но клянусь честью — все происшедшее со стороны выглядит гораздо серьезнее, чем оно на самом деле есть. Конечно, на поверхностный взгляд поступки мои могут произвести впечатление необдуманных, поспешных или даже скандальных. Но позвольте мне объяснить эти странности при встрече, поскольку в письме это не особенно уместно.

Я пишу это письмо прежде всего для того, чтобы сообщить вам: я решил предпринять путешествие в Неаполь, чтобы вы, духовный отец мой, пастырь и наперсник, из первых уст услышали бы мою исповедь и рассказ о событиях последнего времени. Но обязанности мои удерживают меня в Риме еще по крайней мере месяц, четыре недели, считая от того дня, когда вы получите это послание. А пока помолитесь за меня с присущей вам духовной силой и любовью, всегда восхищавшими меня безмерно.

Ваш Аурелио Риверо

PS. Молитвы наши в ближайшее время следовало бы вознести за нашего безвременно умершего инквизитора С. дель Моро.

Неаполь,

XXVI мая MDCCCXXXVII

Аурелио,

Через моих друзей в префектуре я имел возможность следить за развитием событий в Риме гораздо внимательнее, чем вы думаете, и, учитывая новые факты, положение надо признать тревожным. Только не лгите мне! Не пытайтесь снять с себя ответственность за свои поступки! И также оградите меня от бесконечных эвфемизмов в письмах: «сам себя не узнаю», «выглядит серьезнее, чем на самом деле есть», «необдуманные поступки», «внушенные вам действия»… К тому же то, что удалось мне узнать, внушает мне серьезные опасения за ваше душевное здоровье. Я слышал такое, что вряд ли можно выразить в словах: святотатство, профанация, взрывы ярости — и все это публично, в присутствии десятков свидетелей, в высшей степени уважаемых людей. Говорят, что вы ведете себя крайне безнравственно, вы дважды подняли руку на официальное лицо… Далее: бесчестные поступки, пропущенные мессы, две письменные жалобы нунциев и, наконец, — молю Бога, чтобы это было неправдой — якобы вы, Аурелио, бывший когда-то моим любимым учеником, осквернили церковь экскрементами такого рода, что я не хочу и не могу здесь это называть. Я требую от вас объяснений, письменных, причем до того, как вы прибудете в Неаполь. Кстати, некоторые считают вашу предполагаемую поездку всего лишь прикрытием, а на самом деле вы якобы намереваетесь покинуть страну.